23 мая он получил железную корону. Предоставим слово свидетельнице этого события, мадемуазель Аврийон:

"Императора короновали в одном из самых красивых соборов Италии, украшенном в итальянском стиле — драпировками из газа и крепа. Церемония была великолепна. Императрица восседала на трибуне, откуда она была видна всем. Железная корона, которой, как говорят, короновался Карл Великий, теперь должна была перейти к Императору. Утром ее привезли из Монзы, где она хранилась много веков.

В момент коронования Император взял корону обеими руками и, прежде чем надеть на себя, сказал громким голосом:

— Бог дал мне ее и пусть кто-нибудь попробует тронуть ее!

Теперь эти слова известны всем. Наполеон сиял от счастья".

После коронования Наполеон решил, что, будучи Императором Франции и королем Италии, он имеет право сразу на двух фавориток и почувствовал себя несчастным от того, что не имел пока ни одной.

Празднования, устроенные в Генуе в ознаменование присоединения Лигурийской республики к Французской империи, позволили ему найти такую любовницу, которая смогла угодить сразу двум государям…

Желая достойно встретить Наполеона, генуэзцы решили составить эскорт из самых красивых женщин города. Единственным условием вхождения в эту группу была красота, и этой чести хотели удостоиться аристократки и простые горожанки, комедиантки и бедные девушки. Среди них была одна, превосходящая красотой и очарованием всех. Ее звали Карлотта Гаццани. Дочь танцовщицы, она не воспитывалась в салонах, но природная грация делала ее похожей на принцессу. Послушаем мадемуазель Аврийон:

"Никогда в своей жизни я не видела лица более чистой красоты. Оно обладало такой привлекательностью, что даже женщины не могли оторвать от него глаз. Ее глаза, сиявшие поистине ангельской нежностью, были бархатными, а взгляд таким ласкающим, что казалось, она излучает магнетизм на всех, кто смотрел на нее. Ее фигура была великолепной, но хотелось, чтобы она была чуть пополнее".

Талейран, имевший "полный карман любовниц", подумал, что эта женщина могла бы стать идеальной фавориткой, и рассказал о ней Императору в самых восторженных выражениях. Наполеон выслушал его, сверкая глазами. Затем принялся ходить по салону широкими шагами, воинственно насвистывая. Временами он останавливался и расспрашивал дипломата о подробностях анатомии Карлотты: "Какая у нее грудь? А ноги? А колени? А бедра?"

Невозмутимый Талейран, осведомленный обо всем, отвечал на вопросы серьезным бесстрастным тоном гида, описывающего собор. По мере того как картина близилась к завершению, Наполеон ускорял шаги. Находясь в состоянии перевозбуждения, он стал похож на мечущуюся крысу. Наконец, остановившись, он глухо сказал:

— Пойдем за ней.

Талейран усмехнулся:

— Надо подождать несколько дней, сир.

— Почему?!

— У мадам Гаццани любовник, к которому она очень привязана, сир.

— Француз?

— Да, сир.

— Его имя?

— Это мсье Тиар, сир.

Наполеон потерял дар речи. Затем побагровел, бросился к вазе и разбил ее у ног все так же бесстрастного Талейрана.

Таким образом, Наполеон второй раз был неприятно поражен, обнаружив своего камергера в постели женщины, которую сам хотел узнать поближе. Его обуревали противоречивые чувства, и, вновь оставив важные дела, он стал думать над тем, как добиться своего. Но срочная депеша из Парижа, извещавшая о воинственных намерениях Англии, помешала ему немедленно осуществить свое галантное намерение. Вынужденный срочно возвратиться во Францию, Наполеон принял решение, о котором сразу же стали судачить при Дворе: чтобы выполнить позже то, что ему не удалось сделать сейчас, он назначил Карлотту Гаццани в свиту Жозефины в качестве чтицы на место мадемуазель де Ла Кост. Прекрасная генуэзка не знала ни слова по-французски, и ее назначение на эту должность могло бы показаться экстравагантным; но, к счастью, Жозефина теперь испытывала омерзение к чтению вслух. Жозеф Тюркан пишет не без лукавства: "Так как Император только и думал о том, чтобы перелистать с ней книгу любви, для него не имело значения, что чтица не умеет читать по-французски — она говорила по-итальянски и он тоже. Итальянский — это язык любви, и они прекрасно понимали друг друга."

В июне Наполеон добился от Жозефины обещания, что во время его путешествия у нее не будет мигрени, и, сев в карету, покатил в Париж, которого достиг через восемь дней. Перед отъездом он успел назначить Евгения де Богарнэ вице-королем Италии. Через неделю после его отъезда мадам Гаццани была принята в свиту Императрицы к большой радости мсье Тиара, который подумал, что Император действительно обладает необыкновенной добротой. Но вскоре он должен был горько разочароваться…