Всеми историками признано и часто повторяется, что Наполеон решился на развод после смерти маленького Наполеона-Луи-Шарля также и потому, что смерть этого ребенка лишала его права на наследование по мужской линии. Однако, следуя этим рассуждениям, почему он не сделал своим преемником второго сына Гортензии — Наполеона-Луи? Почему историки молчат об этом? Потому что Наполеон не любил его так, как первого? Маловероятно.

Что же касается второго сына Гортензии, Наполеона-Луи, Жан Саван замечает, что тот не был ни Луи, ни Наполеоном, а был сыном одного из ее любовников. В будущем это — Наполеон III. В то время ходили такие куплеты:

Король Голландии Дан контрабандою. Его женой, как ни крути, Рожден фальшивый был Луи.

Вопрос остается открытым. И сейчас практически невозможно полностью отрицать свидетельства современников об интимных отношениях Бонапарта с его падчерицей и невесткой Гортензией де Богарнэ. При этих обстоятельствах позволительно предположить, что если Голландией на протяжении четырех лет правил король-француз, то произошло это только потому, что в один прекрасный день Наполеон уложил свою падчерицу к себе в постель.

Майским утром 1807 года Наполеон вошел в комнату Марии в замке Финкенштейн. Он был очень грустен.

— Прошли хорошие деньки, — сказал он. — Скоро быть войне. Ты не можешь оставаться здесь одна. Мне необходимо ехать в войска.

Мария опустила голову. Она знала, что Наполеон должен ехать сражаться с русскими, чтобы освободить Польшу. Она также знала, что их расставание неизбежно и ее жертва не бессмысленна. Она знала еще, что никогда не была так счастлива, как в эти четыре месяца. Но на сердце у нее было тяжело.

— Когда я должна выезжать? — спросила она. Император был краток:

— Сегодня же. — Ничего не добавив, он возвратился к себе в кабинет.

Оставшись одна, Мария упала на ковер и зарыдала. Придя в себя, она встала, взяла ножницы и отрезала, чтобы взять с собой, небольшой кусок обивки ИХ кровати. Говорят, что до сих пор в замке Финкенштейн сохранилась эта кровать с дырой в обивке.

Через два часа они простились. Оба были очень бледны.

— Не забудь, что ты обещал мне освободить Польшу, — сказала Мария, силясь улыбнуться. Император обнял ее:

— Именно для того, чтобы сдержать это обещание, я должен покинуть тебя и идти сражаться…

Она села в карету, и он долго махал ей шляпой, как тогда в Блони. "Верь мне, мы скоро встретимся" …Им суждено было увидеться только в 1808 году.

Император уехал из замка через два часа после отъезда Марии, отведав супа из полевой кухни нескольких полков, потрепав за уши молодых солдат и упав несколько раз с лошади. Напоследок он произнес несколько исторических речей. (Наполеон был очень плохим наездником. Однажды он упал с лошади, объезжая смотром войска на площади Карусель. С его головы слетела шляпа, ее поднял молодой лейтенант и подал ему. Смутившись, Император сказал: "Благодарю вас, капитан". Стоявший рядом офицер успел спросить: "Какого полка, сир?" Наполеон подхватил игру: "Моей гвардии", — был ответ.)

На следующий день было объявлено о капитуляции Данцига. Перед тем как продиктовать сообщение в Париж, Наполеон написал нежное письмецо Марии:

"Моя любимая! Данциг капитулировал. Я уверен, что ты будешь очень рада, узнав это от меня. Я еду в Данциг, но не забыл моего обещания. Будь счастлива, потому что горизонт проясняется и мы скоро увидимся. Это самое дорогое мое желание"…

Через две недели он был в Гейльсберге. Его войска находились в это время в нескольких лье от русских. Все свидетельствовало о том, что решительного сражения не избежать. Однако при последних приготовлениях, в перерыве между двумя военными советами с маршалами, Наполеон нашел время написать Марии несколько строк:

"Моя нежная подруга! Все идет так, как я и предполагал. Мы наступаем на пятки врагу, и польская дивизия преисполнена энтузиазма и отваги. Приближается день нашей встречи, который я призываю всем сердцем.

Твой Н."

Через два дня во Фридланде он разбил русскую армию. После этой победы, удивившей Европу, Наполеон пригласил русского царя в Тильзит для переговоров о мире.

Встреча происходила на плоту на середине Немана под выпивку и глупые речи. Там Император в первый раз увидел прусскую королеву, был ослеплен ее красотой и немедленно пожелал стать ее любовником.

— Необыкновенно красивая женщина, — сказал он одному из своих генералов.

Генерал был льстецом.

— Она может стать розой среди лавровых кустов, — ответил он. Эта фраза привела Наполеона в хорошее расположение духа до конца переговоров.

В первый же вечер он проявил необычайную галантность по отношению к королеве. Он расшаркивался перед ней и преподносил цветы.

— Но ведь мы едва знакомы, — смущалась она.

— Согласитесь, мадам, что это повод для продолжения дружеских отношений.