Поел. Наша кухарка, Антонина Тихоновна, с огромным умилением наблюдала, как я с аппетитом трескаю приготовленную ей снедь. О задуманном сложном и длительном эксперименте, который категорически не рекомендуется прерывать, предупредил Анну, да еще дополнительно на дверь своей комнаты повесил предупреждающую табличку. Улегся на кровать. Прогнал перед мысленным взором все этапы продуманных изменений. Благо в нахватанных обрывках памяти оборотней были подробности и создания механизма управления данным процессом тоже. Этакий компьютерный алгоритм последовательных действий, только основанный на магических принципах. Поддерживать все этапы изменений собственным сознанием точно не получится: слишком велик объем преобразований в органах, где очень много болевых окончаний. Если не отключаться, запросто можно и от болевого шока загнуться. Ну, погнали! Окружающее свернулось в точку и погасло.

Очнулся я, по-прежнему лежа на кровати. В комнате сгущался вечерний сумрак. Очередное сообщение от Системы висело перед глазами: Дополнительная характеристика Живучесть создана действием. Живучесть +3. Информация: показатель дополнительной характеристики не может превышать цифру 20. Выносливость +5.

Ничего себе, мне Система плюшек навалила! Но, судя по сообщению, все у меня получилось, как и задумывалось. Еще бы понять, на что эта самая Живучесть влияет. Так-то, получить неожиданно способность заново отращивать утраченные конечности, было бы совсем неплохо…. Все же эксперименты над собой, связанные с нанесением самому себе ран и последующего контроля скорости их заживления решил отодвинуть на потом. Сначала подняться на ноги и сходить на кухню, поесть. Голод просто таки пожирал меня.

Встал и пошел.

— Показался, затворник! — Встретила мое явление народу мать. Так-то у нас кухарка за приготовление пищи отвечает. Но с пяти вечера у нее начинается свободное время, и, если появляется какая-то потребность, за готовку встает мать. Вот и в этот раз, очевидно, именно такая потребность возникла. Моя родительница заставила весь стол всевозможными плошками в попытке чего-то там накухарить. — Ну-ка, не трожь! Иначе на салат не хватит. — Это она пресекла мою попытку уворовать с одной из тарелок кусочек копченой курицы. — Завтра с утра попробуешь.

Пришлось удовлетвориться куском говядины, запеченной в вишневой глазури с вишневой же подливкой. Очень большим куском, есть хотелось просто необычайно сильно.

Вот так всегда: готовишься, копишь необходимые ресурсы, а потом раз! Использовал. И снова нескончаемое время подготовки. Именно так у меня вышло с моим телесным улучшательством. Использовал накопленную ману жизни, и теперь начался новый, еще более длинный цикл ее накопления. Более длинный, потому что в этот раз я нацелился на преобразование собственного желудочно-кишечного тракта, а это ого-го, какое огромное преобразование. Достаточно только сказать, что длина его, от ротовой полости до прямой кишки, составляет от пяти до десяти метров, ну, и вес тоже достаточно приличный. И, в принципе, не так уж сильно и нужно оно мне, это улучшение. Я ж не всерьез собрался, как какой-нибудь лось, переходить на питание веточным кормом. Но вот заело желание оценить, что там будет на высоких значениях показателя Живучести от Системы. По всему выходило, что, в самом деле, регенерация должна вырасти, как у ящерицы. Короче, отставив все проекты и идеи, тупо копил ману, сливая ее по мере накопления в свой зеленый кристалл. Какое счастье, что мне удалось его купить в свое время!

Интерлюдия.

Генерал-майор Николай Илларионович Спесивцев возвратился со службы в свой особняк, кинул на столик при входе фуражку, надавившую за день носки заметную розовую полосу поперек лба, и, громко топая, прошагал в свой кабинет, расположенный в самом конце длинного полутемного коридора.

— Меня нет, — объявил он, перед тем, как зайти туда, своему мажордому Кузьме, сопровождавшему своего хозяина в этом его походе по дому.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — отчеканил Кузьма, отслуживший в качестве денщика генерала двадцать пять лет своей жизни, и только недавно переведенный на эту хлебную и малохлопотную должность.

В сущности, с этого момента генерал мог быть твердо уверен, к нему и мышь не проскользнет. Предан был Кузьма, как пес предан. Но все же в том деле, которым собирался заняться его превосходительство, лишняя перестраховка повредить никак не могла, потому, дверь кабинета была заперта на ключ, а вспыхнувшие по мановению руки Николая Илларионовича короткие желтоватые свечи, расставленные в углах замысловатой эрцгаммы, надежно исключили подглядывание досужими посторонними при помощи магии пространства.

Выполнив все эти предосторожности, генерал снял с шеи золотую цепочку с подвешенным на нее зубом неведомой твари. Как рассказывал он сослуживцам, зуб этот был его личным охотничьим трофеем и служил напоминанием о бренности земного бытия.