— Как я вижу, ваше величество, магическая сила этой короны призвана обеспечивать превосходное самочувствие владельцу, ясность ума, обережет от ядов, от проклятий и порчи. Великолепный многосложный артефакт достойный образец работы Архимага.

— Какая прелесть, господин Дидар. Очень мило с вашей стороны. Благодарю за заботу о величии империи и императора. Ваши действия достойны поощрения и похвалы. Рад что вы вернулись. Все имперские службы будут осведомлены о вашем новом статусе, о ваших правах и регалиях. Уже завтра вам будут переданы документы подтверждающие все права.

— Да здравствует империя, да здравствует император! — возгласили мы с Верховным магом, сгибаясь в почтительном поклоне.

Лишь к достойным приходит Смерть.

Все остальные идут к ней сами.

Автор.

Мягкое и нежное прикосновение, чуть прохладные потоки энергии коснулись меня в тот момент, когда я только осознал, что проснулся, еще не открывая глаз. Сознанию требуется немало времени, чтобы привыкнуть к грубому, физическому телу, тем более полученному, так сказать, после длительного использования. Я еще толком не понял где я, кто я и как сюда попал. Слишком глубоко погрузился в высокие планы. И тут такой знакомый отпечаток ауры, такой родной, такой нежный, что я не выдержал и чуть ли не простонал, отходя ото сна:

— Мама…

Энергия вдруг превратилась в колючий полярный холод… я резко поднялся, открывая глаза.

В углу комнаты переливалась струями черно-серой энергии неясная тень.

— Мама⁈ — повторил я стараясь всмотреться в потоки такой знакомой ауры.

После недолгой паузы, тень стремительно вырвалась из угла и сильным толчком придавила меня к стене крепко сжимая за горло.

— Кто ты такой⁈

— Простите, за это недоразумение, в какой-то момент мне показалось что вы…

— Твоя мама⁉

— Еще раз простите, — прохрипел я, чувствуя еще большее давление на горло.

— Кто ты⁉ — повторила вопрос явно разгневанная, очень сильная энергетическая сущность.

— Прошу прощения, позвольте представиться — Темиркан, сын Эрлика.

— У тебя аура старшего бога!

— Так и есть, я сын повелителя, верховного бога, владыки нижнего мира.

— Куда делся грязный Архимаг?

— Грязный Архимаг, как вы его назвали, в грубой форме позволил себе прервать мое перерождение в другом мире, произошло досадное и нелепое сопряжение, так что я был вынужден проявить некоторую инициативу и отобрать у несчастного его тело.

— Ты поглотил его душу!

— Увы, нет. Этот недоучка творил такие мерзости, что на зов его эманаций явился Арух Уруртак, душу несчастного пришлось ободрать до голой искры и отдать светлейшему на перерождение. Надо же было чем-то компенсировать такое грубое вмешательство, да еще и проникновение в межмировое пространство.

Хватка сгустка энергии ослабла и передо мной появился образ очень красивой, несколько томной и величавой богини.

— Ты назвал меня мамой! — не унималась она.

— Так давно с ней не виделся, у вас такие похожие ауры, что я невольно исполнился нежными чувствами, простите, если позволил себе лишнее.

— Да, нет, продолжай, даже приятно, — расслабленно промурлыкала богиня, отпустив меня и присев рядом на кровать.

— Признаюсь, что откладывал выражение почтения богам этого мира, до той поры пока не улажу дела со смертным телом. Уже сегодня в мои планы входило посещение храма всех богов. В оправдание могу сказать, что уже имел разговор с Унаром. Милым и учтивым богом, с которым наши отношения сложились весьма дружеские. Мы обменялись подарками. Я с удовольствием, по его же просьбе, называю его дядей.

— Мое имя Ярда! Я богиня смерти! Унар — мой повелитель, как ты смеешь…

— Моя мама, кстати, тоже богиня смерти. Видимо поэтому я, не отойдя толком ото сна, принял вас за мою матушку. Еще раз простите.

— Да что за нелепость! Я прихожу поглумиться над этим ничтожеством, над мерзким темным магом, а оказывается, что ты уже выпотрошил тело и натянул на себя.

— Еще раз тысяча извинений, если нарушил ваши планы.

— Да ладно, — хмыкнула богиня. — Как меня только не называли, но вот мамой — впервые. Расскажи мне о своем мире, Темиркан.

— Боюсь, что мой рассказ будет короток.

— Но все же.

Богиня приняла вид молодой и очень красивой девушки, которая, как бы невинно и скромно присела на мягкое кресло возле кровати.