— Труден, долог путь к идеалу. — грустно поведала мне всю правду жизни Глэдис. — Стартовал ты неплохо, некоторые безумства изумляют даже меня. Однако, кроме карьеры и положения в обществе, благословения родителей, есть одно волшебное условие, обнуляющее все традиции и каноны. Правда люди над ним не властны. Когда оно произойдет, сразу перееду в твой домик, Эйв.

Я было хотел спросить за это условие, но тут шумно забил колокол в храме, возвещая старт соревнования по гребле, которую начинали спортсмены-одиночники. Глэдис больше шутила надо мной, но весь путь до бухты я прямо измучился над этим коварным посылом: что за волшебство такое, что надо сделать, купить или придумать?

*Lamborghini Diablo SV по прозвищу «Итальянский Дьявол» отличается характерным мощным звуком двигателя.

Регата Мастеров Регби вызвала самый большой интерес среди зрителей. На беге я оценил зрителей примерно в тысячу человек, сейчас в бухте «Восьмерка» было раз в пять больше. Наша парочка подошла в бухту, слегка опоздав, и Стивен Картрелл, с которым я вежливо поздоровался, сразу вручил непонятный пакет из вощеной бумаги моей Глэди.

Решил почаще так её называть про себя. Волнительно и трепетно.

— Знаешь почему школьную бухту 'Восьмеркой называют? — Глэдис достала из пакета женскую шляпку, нежно-розовую, с завязочками и большим белым бантом, надела и покрутилась передо мной.

— В Оксфорде так свои соревнования по гребле называют. — На свою память и болтливость домоправителя Пауэлла я не жаловался. — В отличие от Кембриджа. Те просто кличут их «Майскими», хотя регата в июне. Большинство учеников из школы Регби стремится в Оксфорд и поддерживают его традиции, потому бухту похоже окрестили.

Гребля, охота, стрельба и рыбалка — знатные студенты Великобритании по большей части квадроберы. Однако футбол занимает всё больше места в их глупых аристократических сердечках, пусть даже они не хотят в этом признаваться. Я вот мог в стрельбе тоже неплохо позажигать, но решил умение не афишировать, мало-ли.

— Красавчик. — сказала моя принцесса, бросив лукавый взгляд. — Оксбриджские «varsity»* очень популярны.

— Ваша шляпка, миледи Глэдис, самый очаровательный нимб красоты, который я когда-либо видел. — спохватился я, отвесив комплимент новому элементу её гардероба.

— Вообще я их не особо люблю носить. — призналась Глэди. — Дань традиции. Гребля тоже связана с предметом одежды, знаешь почему?

Эйвер Дашер не знал. У него на уме немного другое было. Я не в курсах потому, что этой чертовой греблей не увлекался. Да как можно болеть за людей, полдня, пилившим спиной вперед к солнцу, а остальные полдня от солнца? Нет в этом ничего притягательного.

— Первая гребля была организована мистером Доггетом. — просветила меня Глэди. — Актером Королевского театра Друри-Лейна. Призом победителю послужило его пальто. Вот так всё начиналось триста лет тому назад.

Я покивал с глуповато-почтительно-влюбленным выражением на лице. Самое время было сказать на русском «милашка», но поостерегся дворецкого. Может и Стивен у неё такой же умный: знает восемь языков, умеет готовить рыбу фугу и пулять бронебойными стрелами из лонгбоу на полкилометра.

Мы спустились поближе насколько можно было, дабы остаться в относительном покое, не наступая на пятки кому-то из праздной публики. Искать своих товарищей не стал. Не маленькие, без меня не расплачутся.

Где-то между двумя пальмами и почтенной семьей лавочников, судя по доносившемуся разговору между ними, мы основались. Стивен расстелил покрывало, Глэди уселась на него, шляпку небрежно откинула в сторону, я осторожно присел на краешек.

Хитринка, затаившая в уголках её розовых бутонов, прорвалась стремительным движением вверх.

— Хочешь-ли ты, чтобы окружающие слышали наш разговор или представил себе, как я тянусь к тебе, дабы шепотом высказать важную мысль? — несколько ехидно, пожелала узнать Глэди мои мысли.

— Но… — растерялся я, проглотил «а как же дворецкий?», обернулся, Стивен Картрелл уже покинул место будущего преступления.

Преступление несомненно вскоре случится. Одетая в костюм гимназии Беллингема, с тёмно-синей юбкой в клеточку, чуть ниже колен, белые чулочки, красный пиджак с белой оторочкой, с позолоченными пуговицами — во всё, что так подчеркивала свежесть и юность молодой девушки — Глэдис была невероятно красива и притягательна.

Я тихонечко сдвинулся поближе. Потом еще. Пока не коснулся её плеча своим.

Взгляд её следил за мной, словно кошечка еще не решила: то ли лапкой пристукнуть наглую мышку, то ли поиграть перед обедом. Да кто их поймет, этих женщин, что у них на уме. Говорят об одном, думают о другом, хотят третьего, пошутил про себя. К Глэди шутка не относится, тем она загадочнее для меня.

— Волнуешься? — поддела она меня.

— Море волнуется. — буркнул наглой хищнице. — Пытаюсь быть джентльменом.

— В Сюрпризе не получилось? — невинно осведомилась она.