— Твой парень навсегда, далеко нам не быть никогда.

Я прошелся модельной походкой и ткнул зонтиком куда-то в аудиторию.

— Журналы все не в счет, с тобой поделим каждый разворот.

Да, это переделанная Рианна с «Амбреллой». Не ждали? Да никто в этом времени вообще не ждал. Пусть без музыки, а-капелла, но их прямо видно, разрывает от удивления.

— И когда темнота, собой заполнит всё, тогда. Всё горе и тоску, с тобой я разделю.

Я открыл\закрыл зонтик, положил на плечи, пару шагов, позволяю ему соскользнуть и раскрыться.

— Ведь нам: суждено только вместе сиять! Этого точно у нас не отнять, до конца буду парнем твоим. Все невзгоды и трудности мы победим. И пускай ливни льются сейчас, не разлучить им никогда нас. Навсегда вместе мы — ты и я. Подойди, я укрою тебя от дождя.

Четко артикулируя «Эла-эла, эй-эй» я закончил читать, то есть петь свой «Зонтик», откинул левую руку с настоящим зонтом чуть назад, как бы облокачиваясь, и стукнул большим пальцем правой руки в левую сторону груди. Рианна изящнее танцует, но хотя бы не пантомиму в стиле Пьера Ришара устроил. Отработал без падений и то — хлеб. Пять минут позора и весь день свободен.

Раскланявшись с преподавательницей, я выскочил за дверь с рюкзаком в руках. Всё это время в аудитории стояла жуткая тишина. Только прислонившись к двери я услышал слабые аплодисменты.

Трудно жить в теле парня на гормональном пике. Чуть что, срывает башню. Хочется доказывать насколько ты крут бесконечно.

После ранения, лечения в госпитале, увольнения со службы, с помощью друзей я устроился тренером в секцию вольной борьбы в местный дом культуры. Поближе к жене. Работая там с детишками и подростками, частенько заглядывал к ней посмотреть на танцевальные номера. Она у меня вела школу танцев «X-Woman». Там и движения сами собой разучились. Хотя со своей хромой лапой — куда, кому мне их показывать. Да городу даже профи не особо нужны: через два года в доме культуры сделали бизнес-центр. Танцы остались: задницы и живота. Тверк и индийские. Остальных попросили на выход.

Спохватившись, я с силой растер лицо. Надо жить сегодняшним днем. А это значит снова бежать на поклон. К тренеру футбольной команды.

Наш тренер по физической подготовке и школьной команды Герберт Чапмен поначалу отучился в Шеффилдском техническом колледже. С детства играл в футбол, но профессиональных команд тридцать лет назад не существовало. Потому он работал стендапером в местных пабах, боксировал на нелегальных поединках — крутился как умел. Играл в футбол в трех разных клубах, а в тридцать девять возглавил замшелый футбольный клуб из рабочих-шахтеров. Ведь Новый Шеффилд стоял на крупнейшем месторождении угля. Десять лет тренер там страдал, пока в нашу гимназию не позвали.

Суровый плотный мужик, с круглым лицом и умными глазами. Носил маску «своего парня», но был требовательным и жестким, если надо.

Угораздило Эйва с ним расплеваться.

Герберт нашелся на футбольном поле. Физическое воспитание ставят на уроки попозже: пятые или шестые, седьмые, если они случаются. Перебегавшие подростки с трудом усваивают материал уроков. Так что Чапмен был счастливчиком: мог поспать подольше.

Судя по его хмурому лицу, сам он так не считал. Надувал и зашнуровывал футбольный мяч, пока пацаны-первогодки из двух классов носились по полю. Девушки по своему выбору могли заменить физкультуру на домоведение или конные прогулки верхом. Если вы представили свирепого жеребца, уносящего вдаль беспомощную деву — разжмурьтесь. Парочка пони и кобылка в годах резвились в конюшне гимназии. Через улочку.

Очередь на них была словно на распродаже в черную пятницу. На первом году обучения. У среднего класса особо денег нет на верховую езду. В гимназии она считай бесплатно. Ко второму году обучения многие уже понимали: выездка на лошади — это общественный ритуал для избранных.

А избранные женятся\выходят замуж за избранных.

Потому сейчас девушек из двух классов не было. Даже теннисный корт пустовал. Только одна амазонка стреляла из лука на двадцати метрах в мишень. Сбоку тир закрывал заборчик, но стук стрелы о мишень было слышно.

— Добрый день, мистер Чапмен! — бодро поздоровался я.

— Он был добрым до тебя. — отозвался тренер.

— Тренер, сэр, позвольте мне принести свои глубочайшие извинения за события прошлого года. — не дал я сбить себя с толку.