Я привстал и вежливо поздоровался с лучезарной миледи. В том смысле, что её лицо, будто солнце, дарит оптимизм и силы жить. Тут бы и Сталин лужицей растекся, но она только буркнула нехотя в ответ несложную формулу приветствия.

Не чувствуя за собой вины, я спокойно сел обратно. Эйвер Дашер только с виду человек молодой и резкий. Внутри он пожилой и скучный. Аппетит для него на первом месте. После учебы.

— Некоторые джентльмены, настолько увлечены едой. — сказала Анна, выгружая обед для Глэдис.

— Что на то, как они едят, можно продавать билеты. — ехидно дополнила Мария.

Я чуть ложку мимо рта не пронес. Марго, самка рыжая, продолжает свою стервятническую деятельность. Подрывает мой авторитет среди британской аристократии.

— Прошу прощения, миледи Глэдис. — негромко произнес, когда две её спутницы отошли на свои места. — Всего что мне нужно, я добьюсь сам. Просто для доходчивости с некоторыми людьми приходится разговаривать на их языке.

Она не ответила, но за еду принялась без метания ножей в ближайшую фигуру. В моё уникальное, любимое тельце.

— Каков твой язык общения со мной? — спросила она внезапно, вороша ложкой в египетских бобах, залитых сливками, с перчиком и травами.

— Только правда. — поклялся я.

— Значит кем угодно будешь, если я захочу? — поймала меня, на вылетевшими перед уроками, в пылу разговора с Марго, словах Глэдис.

И откуда она только знает такие детали. Не гимназия просто, а сплошная соцсеть какая-то. Вообще это вопрос доверия, когда такое спрашивают. Но от неё я гадостей ни разу не видел. А что строгая и вся такая правильная, такое парой шотов текилы лечится.

— Не сомневайтесь, миледи Глэдис. — скорчил торжественную мину, специально для неё. — Кем угодно. Сделаю для вас всё, что не карается смертной казнью в нашей прекрасной Родине.

В Великобритании она за четыре преступления: измена, пиратство, поджоги портов и убийство. Это раньше: репку у соседа стырил — добро пожаловать на виселицу. Сейчас просто пиршество гуманизма. Хотя память смутно подсказывала, что тюрьмы здесь хуже некуда. Но мы же кореша-одноклассники с миледи Глэдис, если что она вытащит. Этот вон адвокат, на портрет которого я глазел на истории, как раз защищал революционеров, устроивших беспорядки, во время которых погибли полицейские. Выиграл дело. Но вовсе не потому, что с премьер-министром дружил и всякими отцами духовными, вроде епископов.

Потому что горячо и беззаветно Отечество любил! Как я Глэдис.

— Будешь играть в школьном спектакле, через неделю у нас постановка «Ромео и Джульетты». — заставила меня себя мгновенно разлюбить наша школьная принцесса.

Как же, чтоб школьная жизнь прошла, да без спектакля с Вилем Евгеньевичем Копьетрясовым… Вы там определитесь: вам отличники нужны или барды. Вместе это не совмещается.

— У меня тренировки в команде. — попытался я робко возразить. — Кубок по футболу очень важен для гимназии.

Глэдис слегка улыбнулась уголком губ.

— До шести вечера тренировки. Репетиции как раз в это время и начинаются.

Актеры и проститутки в одном классовом ряду еще недавно стояли для аристократии. Глэдис тоже попаданка что ли? Хотя для своих и члены королевской семьи в спектаклях участвуют. Ммм, Глэдис меня в высшее общество подтягивает? Ричард Беллингем тоже не обязан был моему старику личное приглашение в гимназию устраивать, достаточно того, что он ему пенсию королевского флота по ранению, к основной и по выслуге лет, выхлопотал.

Неужто Беллингемы настолько должны моему деду?

— Роль пустячная. — уточнила Глэдис. — Второго плана. Пару слов и умираешь. Никто к главной тебя не подпустит. Если сам не заслужишь.

Я отринул всякие сомнения. Пара слов и героическая смерть — довольно полное описание моей прежней службы. Шуточка черновата, но к «белым тапочкам» мы готовы в любой момент. А здесь просто отыграть просят.

— Я благодарен вам, миледи Глэдис. — вежливо склонил голову. — За ваше искреннее участие в моей судьбе. Вы тот добрый маяк, что спасает изнеможенных путников. Поток света в тёмном царстве. Верю, ваше имя сочтут счастьем носить библиотеки, благотворительные организации и даже города.

— Довольно. — прервала меня Глэди. — Твои комплименты больше на тосты смахивают. Ты к бутылке рома, заныканной дедом дома, часом не прикладываешься втихаря?

Она шутила и это был хороший знак. За следующие двадцать минут, под сытный обед, мы обсудили насколько высоко возрастают боевые качества британских моряков после «чарки Нельсона».