Направляюсь на кухню и открываю балконные двери. Они высокие и узкие, достаточно широкие, чтобы я могла проскользнуть на балкон, если повернусь боком. Открытое пространство недостаточно велико для двоих. Мягкое напоминание о том, что это пространство идеально подходит для меня. Элси Паркс — одиночка.

Вытаскиваю стул на балкон, беру бокал и наливаю то, что осталось от бутылки вина, которую открыла пару дней назад. Вечер прохладный, поэтому я укутываюсь в мягкий плед, который купила на блошином рынке в первую неделю моего пребывания здесь.

Солнце садится за зданиями университета, окрашивая небо в яркие розовые и желтые тона, и я переношусь в совсем другой вид заката. С теплым бризом, бескрайним синим океаном и песком между пальцами ног.

Я думаю о Матео.

Я думала, что отъезд с Оаху поможет мне забыть его. Может быть, потребуется неделя или несколько месяцев, чтобы полностью выкинуть его из головы. Эта новая жизнь в Италии должна была помочь мне забыть его в конце концов, верно? Но, подобно призракам Каина-Пойнт, которые отказываются совершить прыжок, он задерживается в чистилище моего разума. То, как приподнимался уголок его рта в улыбке, или как его пристальный взгляд ощущался как прикосновение пальцев к моей коже, когда парень смотрел на меня.

То, что я узнала о нем — его любовь к ферме и ее жителям, то, как он заботится о своей семье, то, как заботился обо мне, — противоречит тому, что я узнала. Что он убийца. Обвинение, которое он не отрицал. И все же, я все еще думаю о нем и удивляюсь… как я могла так ошибиться?

— Господи, уже почти год прошел, — бормочу я в свое вино, делая глоток. Одиннадцать месяцев и восемь дней, если быть точной.

Я никогда не собиралась считать дни между тем временем и сейчас, но подсознательно веду подсчет. Мое сердце и мозг противоречат друг другу.

Интересно, испытывала ли моя мама такие же чувства к своему убийце? Любила ли она его так, что не замечала, кем он был на самом деле? Возможно ли, что я похожа на нее больше, чем мне хотелось бы признать?

Такого рода размышления заведут меня на темный путь, поэтому я достаю мобильный и проверяю время. В Южной Дакоте сейчас десять тридцать утра. Я нажимаю на контакт Куинн и надеюсь, что она не работает или все еще спит — есть вероятность и того, и другого.

— С днем рождения тебя! — поет она в трубку.

— Мой день рождения только завтра, — говорю я, улыбаясь до ушей.

— Я знаю, но когда для тебя наступит завтра, я уже буду спать. Я хочу быть уверенной, что смогу первой поздравить тебя с днем рождения!

— Спасибо. — Я не говорю ей, что она не только первая, но и, возможно, единственная. — Я скучаю по тебе.

— Да, я уверена, что все эти прогулки по Тоскане и Венеции заставили тебя отчаянно хотеть вернуться ко мне.

— Я бы не стала заходить так далеко. Но я ужасно скучаю по тебе.

— Я знаю, — говорит она, ее голос нехарактерно серьезен. — Я тоже скучаю по тебе. Очень сильно.

— Ты уверена, что не можешь приехать на выходные? Тебе бы понравились Кальвин и Томас. Еще не поздно сесть на самолет.

— Ты знаешь, я бы приехала, если бы могла. У нас не хватает персонала, и я работаю сверхурочно. Здесь полная задница. Но обещаю, что как только смогу, я тут же прыгну в самолет.

Делаю еще один глоток вина. Я не могла прикоснуться к алкоголю в течение нескольких месяцев после того, как Грант накачал меня наркотиками. И задавалась вопросом, смогу ли когда-нибудь снова пить.

— Кстати, о самолетах, — говорит она, замолкая.

Тон ее голоса заставляет меня прищуриться.

— Звучит не очень хорошо.

— Это хорошо. Даже отлично. — Она делает паузу, и я представляю, как она нервно прикусывает нижнюю губу.

— Вы с Питом снова вместе?

Куинн вернулась с Оаху другим человеком. Совершенно другим. Когда Пит попытался увидеться с ней после нашего возвращения, она официально порвала с ним. Я ждала, когда она примет его обратно. И потрясена, что она продержалась так долго.

— Нет.

— Тогда что? Просто скажи мне.

— Я… я говорила с Джейком. — Тон ее голоса высокий, как будто она в чем-то виновата и надеется, что счастливый тон не выдаст ее.

Это имя зависает в воздухе, как ругательство, и мой желудок, кажется, плывет вместе с ним.

— Элси?

— Я здесь, — хриплю я. Делаю еще глоток вина, чтобы смочить внезапно пересохшее горло. — Как он? Джейк, то есть.

— Он… не очень.

Я могу ответить только хмыканьем.

— Да, он сказал, что с тех пор как мы… как я уехала, он был не в себе, и не буду утомлять тебя подробностями, но думаю, есть кое-что, что ты должна знать.

Я не осознаю, пока она не замолкает и не ждет моего ответа, что я закрыла глаза. Они так и остаются закрытыми.

— Что?

Это слово — вопрос, но я слишком потрясена, чтобы добавить интонацию. К счастью, мне это не нужно, и она отвечает.