Мужчина в широкополой шляпе и с сумкой для фотоаппарата ступает босыми ногами по песку. Моя кровь бурлит от возбуждения. Я сразу узнаю своих людей. Штативы, длинные объективы и полный надежды, ищущий взгляд — это язык, который я понимаю. Появляется еще один и устраивается в нескольких метрах от первого. А потом еще один с более длинным объективом разбивает лагерь перед современным одноэтажным домом. В конце концов, полдюжины фотографов разбредаются по пляжу с камерами, направленными на воду.

Сначала я думаю, что они пришли фотографировать закат, но длинные объективы выдают их. Они хотят получить близкие, точные снимки. Все ждут появления китов? Может быть, дельфинов?

Мой вопрос получает ответ, когда я вижу, как группа из трех человек бежит трусцой к кромке воды, держа под мышкой доски для серфинга. Я смотрю начнут ли фотографы щелкать затвором, но они этого не делают. Пока нет.

Все больше серферов погружаются в волны. Они гребут против течения, и это выглядит легко. Они скользят, словно по стеклу, а не борются с огромной силой воды, которая непрерывно толкает их к берегу. Они ныряют под воду, как торпеды, с каждым взмахом руки увеличивая расстояние. И вскоре становятся лишь черными точками на фоне оранжевого, розового и фиолетового неба.

Я подношу фотоаппарат к глазу и делаю столько снимков, сколько могу, все время жалея, что у меня нет объектива, чтобы приблизить взгляд.

Погруженная в работу, я не замечаю потока серферов, идущих позади меня, пока не чувствую, как песок взметывается вокруг моего полотенца. Вереница серферов из дома братства позади нас заходит в воду. Иисус похлопывает по козырьку моей бейсболки, когда проходит мимо с белой доской под мышкой.

Подождите. Иисус с ребятами из братства? Он там живет?

Я трясу Куинн.

— Просыпайся. Ты не хочешь это пропустить.

Подруга стонет, зевает и переворачивается на бок. Когда замечает, каким многолюдным стал пляж, садится и сдвигает солнцезащитные очки на макушку. Появляется все больше серферов, мужчин и женщин с досками разных размеров и форм.

Она провожает их взглядом.

— Я умерла? Это рай?

Волны большие. Больше, чем были, когда мы приехали сюда несколько часов назад. Такие большие, что при каждом ударе издают оглушительный грохот.

— Это вообще безопасно? — Я наблюдаю, как новая группа серферов плавно движется по водной глади, как будто они занимались этим всю свою жизнь. И, вероятно, так оно и есть.

— Дай мне посмотреть. — Подруга тянется к моей камере, и я наклоняюсь ближе, чтобы она могла посмотреть в объектив без необходимости снимать ремешок с шеи.

Сейчас на волнах плавает около пятидесяти серферов. Они по очереди ловят лучшие волны, одни идут влево, другие — вправо. Они рассекают волны, посылая брызги в воздух, одни взлетают высоко, другие пригибаются низко, почти исчезая в возвышающемся завитке. К серферам присоединяются люди с бодибордами и даже те, кто катается на волнах, используя в качестве доски только свое тело.

Захваченная моментом, я забываю о своей камере и о том, зачем я здесь, наблюдая за изящным танцем матери-природы и человека. Единственные звуки, которые мы с Куинн произносим вполголоса, это случайный вздох или бормотание: «Ты это видела?».

Мы смотрим, пока солнце не садится и не становится слишком темно, чтобы видеть. Некоторые из серферов выходят на берег, но другие остаются, и я улавливаю их мимолетные проблески на фоне белоснежной пены от разбивающихся волн.

Иисус идет к нам из воды. Встряхивает мокрыми волосами, словно на съемках рекламы шампуня, и с широкой улыбкой поднимает подбородок, приближаясь к нам.

— Вы голодны? — спрашивает он, слегка запыхавшись.

— Умираю с голоду. — Куинн вскакивает на ноги. — Какого черта ты мне вообще дал? Я спала как убитая, а теперь могу съесть целую корову в одиночку.

Парень запрокидывает голову назад, смеясь.

— Что случилось, жительница материка? Не можешь справиться с островной дурью?

Она упирает руки в свои обтянутые бикини бедра, привлекая его взгляд.

— Я могу справиться с этим. После сна и еды.

Парень усмехается, глядя на нее.

— Я поставлю доску, и пойдем, перекусим. — Не дожидаясь ответа, он направляется обратно в дом братства, его шорты для плавания висят очень низко на узких бедрах.

— Ты не можешь сказать «нет», — мурлычет подруга. Затем встряхивает свой сарафан и надевает его через голову.

— И не собиралась. Я голодна. — Я мысленно пересчитываю, сколько денег потратила сегодня, за вычетом аренды машины, и определяю, что у меня есть бюджет на ужин в десять долларов. Будем надеяться, что в ресторане есть детское меню.