Репников вскочил и закричал. Он не орал так никогда в жизни. Его трясло, и он чувствовал, как холод стремительно проникает в него, лишая мышцы подвижности. Туман поднимался вокруг лодки сплошной белой стеной, клубился и казался живым…

Репникову мучительно захотелось, чтобы всё это было сном — просто привиделось ему — и он очнулся прямо сейчас в своей квартире и понял, что никуда они не ездили и не плавали, а напились и заснули в…

Дно лодки качнулось, вода вокруг забурлила и начала заливаться через борта — кто-то невидимый тянул лодку вниз! Так ребёнок, играя в ванне, топит пластмассовые корабли, заставляя их постепенно заполняться водой и опускаться на дно.

Репников покачнулся, взмахнул руками, но не удержался и упал плашмя, но не в реку, а на лодку. Он лежал, не в силах пошевелиться, скованный холодом, понимая, что тонет.

Когда река сомкнулась над ним, он увидел приближающееся белое лицо с синими губами, на которых змеилась зловещая улыбка. Остекленевшие глаза заглянули ему в душу, а затем ледяные пальцы сомкнулись на шее, и дышать стало нечем…

***

Андреев бодро шлёпал в резиновых тапках по деревянным мосткам. На шее у него висело полосатое полотенце, на запястье тикали водонепроницаемые пластиковые часы.

Вот уже почти год он был счастливо женат. Правда, это стоило ему дружбы с Косыгиным, но, в конце концов, друзей можно и новых завести, а настоящую любовь, бывает, и за всю жизнь не встретишь.

Андреев остановился на краю мостков, снял с шеи полотенце, повесил его на специальные перила, расправил. Несколько раз вдохнул полной грудью, покрутил руками, глядя вдаль, на островок, торчавший ближе к середине реки. Этот пейзаж вызывал у Андреева смешанные чувства — злобу и удовлетворение. Хотя в последнее время второе преобладало.

Когда он застукал свою жену с любовником — он подозревал эту стерву, но не мог до последнего поверить, что она с кем-то трахается у него за спиной! — что-то затмило его разум. Он схватил топор и ударил гада прямо в лоб! Тот рухнул замертво.

Жену Андреев утопил. Оставил её вещи на берегу, чтобы казалось, будто она утонула, когда купалась.

Труп любовника он расчленил, отвёз на остров и закопал вместе с одеждой, сверху настелил аккуратно срезанный дёрн. Потом он однажды сплавал туда, чтобы посмотреть, всё ли в порядке. Трава прижилась, пустила корни и сцепила дёрн с почвой.

Как его звали…? Андреев не помнил. А может, никогда и не знал. Этот парень просто приезжал время от времени в соседний дом — одноэтажный, деревянный — и бегал по округе, а потом плавал, сильными гребками пересекая реку в обе стороны. Наверное, Марина наблюдала за ним…

Андреев обвёл взглядом речную гладь. Когда-то он купался каждый день, но после смерти жены долго не приезжал на дачу — не хотел сыпать соль на рану. Потом затеял перестройку дома. Дело шло медленно, да он и не торопился: это был повод не проводить время здесь. Однако новая супруга изъявила желание отдыхать на природе, и вот они приехали. Мансарду достроили ещё полтора месяца назад, так что дом был готов.

В это утро воспоминания о той ночи оставили Андреева равнодушным. Похоже, вместе с ревностью к мёртвой жене, вместе со злостью на неё, прошли и все остальные чувства, связанные с событиями той ночи и с островом. Теперь, начав новую жизнь, он был счастлив.

«Пусть прошлое останется похороненным», — усмехнувшись, подумал Андреев.

Зябко поёжившись — утро выдалось на удивление прохладное — он поднял руки над головой и нырнул в реку, взметнув клочья лёгкого тумана, лежавшего в зарослях камыша.

Сильная жилистая рука схватила за воротник куртки. Затрещали швы, подмышки резануло от рывка, и Алёна едва не опрокинулась на спину. Попыталась освободиться, но держали крепко.

Пальцы Косого вцепились в предплечье, раздалось торжествующее шипение.

— Куда, сучка?! — хриплый голос прозвучал над самым ухом. Обдало смрадным, гнилостным дыханием. — Не уйдёшь!

Косой и два его приятеля давно охотились за Алёной — с недвусмысленными намерениями. Тот, кто схватил её, был рослым, но тощим подростком лет пятнадцати, остальные выглядели на двенадцать и семнадцать. Грязные и оборванные, они жили в снятом с колёс вагончике, укрытом сухими ветками со всех сторон. Достаточно было поджечь их, чтобы привлечь внимание машин — те непременно явились бы проверить, из-за чего занялся огонь — но Косой расставил вокруг медвежьи капканы, и Алёна не хотела лишиться ноги, не говоря уж о том, чтобы попасть в лапы сексуально озабоченных подростков. Ходили слухи, что они замучили не одну девчонку. Тел, правда, не находили, но это не значило ровным счётом ничего: на Пустоши хватало мест, где спрятать труп. Да и кто станет искать? После Революции такие понятия, как закон и порядок, канули в прошлое — судя по всему, безвозвратно. Каждый за себя — вот что стало девизом современного человечества.