— А под стол, — не растерялась старуха. — Скатертью длинной накрою — вас и не будет видно. А девонькам скажу, что вы в райцентр уехали.

Было забавно слышать, как Нина Ильинишна величает своих соседок «девоньками», но предложение показалось студентам дельным.

— А нас точно не заметят? — спросила Алёна. Её веснушчатый носик озабоченно сморщился.

— Стол большой. Старайтесь под ноги только не попадаться.

— Это будет даже… оригинально, — заметил Женя. — Только надо фонарики взять, чтоб было, чем светить. А то как писать-то в темноте?

— Берите, берите, — кивнула старуха. — Всё, что хотите, берите.

Так и договорились.

На следующий день Нина Ильинишна позвала в гости соседок — на «посиделки», как она сама выразилась. Рома, Алёна и Женя залезли под стол. Скатерть скрывала их полностью. Макс участвовать в этой затее отказался: у него перспектива целый вечер просидеть, скрючившись, с фонариком и тетрадкой не вызывала ни малейшего энтузиазма. Чтобы спрятать его от гостей, Нина Ильинишна разрешила студенту укрыться в своей комнате.

— Не думай, что мы потом поделимся с тобой записями, — предупредила Макса Алёна. — Сам добывай себе материал.

— Жалко?

— Нет. Но раз тебе лень с нами посидеть, то чего ради мы…

— Ладно, успокойся, — перебил Макс с усмешкой. — Обойдусь.

— Зря отказываешься, — серьёзно заметил Женя. — Бабки с самогона как разойдутся, так записывать не будем успевать.

— Удачи! — хмыкнул Макс. — Я лучше посплю.

— Как знаешь, — процедил Женя почти зловеще.

Его всегда возмущало, если кто-то филонил и не демонстрировал стопроцентной приверженности гуманитарным наукам. Алёна говорила, что из него обязательно получится настоящий учёный. Рома подкалывал её, утверждая, будто она верит в это только потому, что влюблена в Женю, а на самом деле тот — посредственность, но все знали, что он так не думает. Вообще, Макс считал, что Рома немного ревнует Алёну, но ему на эти страсти было плевать. Он хотел свести сбор фольклора к минимуму, рассчитывая потом уговорить ребят поделиться с ним материалами. Ну, не откажут же они, в самом деле, зная, чем это ему грозит.

Поэтому, когда в избу постучались соседки Нины Ильинишны, Макс отправился в соседнюю комнату со спокойной душой и завалился на хозяйкину постель. Пусть эти дурни сидят с фонариками под столом и пишут, а он подремлет. Закинув руки за голову, Макс решительно опустил веки и постарался ни о чём не думать и не прислушиваться к разговорам в соседней комнате.

***

— Вот это да! — восхищенно говорила Алёна, листая страницы блокнота. — За один раз набралось одних только слов штук двадцать. Надо будет уточнить у Нины Ильинишны, что некоторые означают, а то я не все поняла по контексту.

— У меня двадцать восемь, — заметил Рома. — Потом сравним, кто что записал.

Максим слушал своих однокурсников со смешанным чувством: с одной стороны, ему было немного жаль, что он не может поучаствовать в обсуждении, так как всё проспал, да и материалом с ним, похоже, действительно, никто делиться не планировал, но, с другой, эти восторженные возгласы по поводу старушечьей болтовни раздражали его. Подумаешь, учёные! Собиратели, блин, фольклора. Наверняка процентов девяносто того, что они записали, уже давно есть в словарях.

— Слова это ладно, — сказал Женя. — Вот присказки их — это клад!

Макс едва сдержался, чтоб не фыркнуть. Всё-таки, может, кто-нибудь согласится дать ему списать. Потом. Надо быть осмотрительней и делать вид, будто заинтересован.

— Преданий не было? — спросил он.

— Тебе-то что? — огрызнулась Алёна.

— Надо попросить Нину Ильинишну колыбельную тебе спеть! — хохотнул Рома. — Только ты её не сможешь записать: задрыхнешь раньше.

— Ха-ха! — скривился Макс. — Очень смешно.

— Я записал про дрекавака, — сказала Женя, перелистнув несколько страниц. — По-моему, это бомба.

— Наверняка про него уже известно, — возразила Алёна. — Не думаю, что мы открылинового персонажа.

— Как ты сказал? — спросил Максим.

— Дрекавак.

— Что за птица?

— Мифическое существо.

— Скорее, сказочное, — поправил Рома.

— Не факт, — Женя постучал карандашом по блокноту. — По сути, дрекавак олицетворяет стихийное бедствие, так что вполне может оказаться именно мифическим персонажем.

— Какое ещё стихийное? — усмехнулся Рома. — Стихийное — это если б речь шла о массовом падёже скота. А тут — нападения неведомой твари.

— Ты прав, — кивнула Алёна. — Дрекавак — скорее, чудище.

Женя недовольно поджал губы: его задело, что девушка согласилась с Ромой, а не с ним.

— Объясните толком, что за древо… как там его? — не выдержал Макс.