Позавтракав и собравшись, вышел с Галией из квартиры, попрощавшись с сестрой и зятем до вечера. На улице Галия сразу повернула в сторону метро.

— А как же звонок родителям? — удивленно спросил ее я.

— Да я подумала, что лучше после пар сходим, — предложила Галия. — А то ведь это не быстро совсем, опоздаем оба на пары. А я недавно уже один раз опоздала, когда отцу звонила.

Договорились встретиться после пар сразу на переговорном пункте, чтобы не искать друг друга. По лицу жены видел, что она испытала облегчение от того, что не надо прямо сейчас идти звонить. Боится разговора, похоже, откладывает.

В универе наши парни возбуждённо обсуждали вчерашнюю операцию по поимке вымогателей. Повязали кучу народа. Милиция сработала по предложенной мною схеме с ходячими наживками, похожими на нашего Лёньку. Никого из студентов не привлекали, обошлись исключительно своими оперативниками. Насколько я понимаю, всё так затянулось, потому что серьёзно подошли к сбору доказательной базы. Не просто разогнали шайку, а повязали по полной программе. Чему мы были только рады.

Единственное, Лёнька из-за всей истории пропустил больше двух недель в университете. Как я понял, ему кто-то из наших справку сделал, что он по болезни занятия пропустил. Ну, хорошо, что так всё закончилось. Будет ему наука на всю жизнь. Лёха говорит, что Лёнька даже со студентами в общаге в карты больше не играет, боится их в руки брать. Очень неплохой результат, как по мне. Да, жизнь дает самые дорогие по стоимости уроки, но и запоминаются они навсегда. Если выживешь, конечно…

В большой перерыв собрались нашей прожекторско-агитационной компанией в столовой. Прикинули, кто какую роль будет играть.

Михал Михалыча с нескрываемым удовольствием взял на себя Борщевский. Главная роль, это как раз его размерчик. Я попросил себе роль автора. Буду стоять в сторонке и комментировать представление. Женских ролей в сценках было много. Их будут делить между собой Маша и Светка.

— Получается, парни, на вас все остальные мужские роли, — обратился я к Лёхе и Виктору.

— Только этого не хватало, — проворчал Витька.

— Многовато, да, — безэмоционально поддержал его Лёха.

— Ну что вы, ребята! — начала уговаривать их рвавшаяся немедленно приступить к репетициям Маша. — Это же так интересно!

— Кому как, — недовольно буркнул Витя. — Мне вот всё это лицедейство совсем не по душе.

Он чувствовал себя явно не в своей тарелке.

— Ты же ещё не пробовал, — возразила ему Маша. — Тебе понравится. Помнишь сценку с директором завода из Японии? Вот представь, что ты это он, а я директор советского завода. Давай, начинай.

— Я директор японского станкостроительного завода, — послушно протянул руку Витька Маше.

— А я директор советского станкостроительного завода! — выразительно ответила Маша.

— У меня на заводе десять цехов, — так же бесцветно проговорил Витька.

— И у меня десять цехов.

— У меня на заводе работает три тысячи человек. — совершенно неубедительно играл роль японского директора завода Витька.

— И у меня три тысячи рабочих. — парировала ему Маша с энтузиазмом.

— У меня шесть инженеров.

Тут наступила моя очередь.

— Директор советского завода крепко призадумался. — начал я. — Если сказать, как есть, что у него на заводе двести инженеров, то нехорошо получится.

— А у меня семь инженеров. — кивнув мне, приняла эстафету Маша.

— На следующий день, — продолжил я по памяти говорить свою реплику, — директора заводов встретились снова. Японец выглядел очень плохо, не выспался, глаза красные.

— Послушайте. Я всю ночь не спал, — проговорил Витя слова японца. — всё думал, чем у вас седьмой инженер занимается?

Мы сидели за одним столом и переваривали услышанное. Получилось как-то вяло.

— Что-то не то… — первым нарушил общее молчание Борщевский.

— Интонаций мало, — заявила Маша. — Вить, ну что ты, как муха сонная?!

— Муха сонная? — обиделся Витька.

Зря она так. Мы все видели, с каким трудом ему далось то, что сейчас так в лёгкую раскритиковала Маша. Ну нет у человека таланта, или психологические блоки какие-то мешают… Бывает!

Но Витьку критика от любимой девушки сильно задела. Он встал из-за стола, и, никому ничего не сказав, ушёл из столовой. Нам с Лёхой пришлось поднос с посудой за ним убирать.

Маша насупилась. Светка сочувственно погладила её по плечу. Борщевский отнёс и свой и Машин подносы, и мы вышли из столовой. Маша, забыв попрощаться с нами, тоже ушла. А мы, переглянувшись между собой, остались стоять в растерянности.

— И что это сейчас было? — спросил я, глядя на Свету. — И часто у них так?

— При мне первый раз. Обычно всегда нежности телячьи… — пожала она плечами. — Я сама не поняла, чего он так разобиделся.