— Да-аа! Это, вообще, финиш! — начал рассказывать Пётр. — Мужика с капитанской должности перевели с повышением на майорскую. Он уже очередное звание предвкушал. А командир дивизиона и замполит туда кого-то своего метили. Вот и начали гнобить капитана и семью. Жилья для вас нет, утепляй вот тот сарай и живи! И ничего не сделать! Перевели уже. Ходил-ходил, говорил-говорил… Нервы сдали, в какой-то момент на мат перешёл. А замполит смотрит на него довольный и улыбается, командиру полка звонит: мол, капитан такой-то со мной ведёт себя не по уставу, матерится. Ну, капитан и схватился за табуретку. А потом уж не помнит ничего…

— Ничего себе! До состояния аффекта довели мужика, — удивился я. — И что теперь?

— А ничего! Представляешь? У нас никто поверить не может. Командир полка разбор полётов устроил. Это удивительно, на самом деле. Обычно такого не бывает. Никому особо дела нет, что там и как в гарнизонах. Нормальный мужик комполка оказался, в детали вник. Согласовал все со всеми, обосновал… Короче, перевели капитана в другой дивизион, правда с понижением. На капитанскую должность. Переборщил все же с этим топором. Но квартиру сразу дали со всеми удобствами! Трехкомнатную! Они сейчас пакуются. Съедут на днях, — Пётр не мог скрыть своего «глубокого морального удовлетворения».

А я сразу смекнул, что адьютанту Балдина тогда позвонил не зря. Сильно сомневаюсь, что без генеральского вмешательства кто-нибудь там стал бы «вникать в детали». Повезло капитану, очень крупно повезло.

— Там в квартире, наверное, ремонтик надо будет сделать косметический, — сказал я Петру.

Тот активно закивал головой, не отрываясь от ужина.

Эх, армия! По-хорошему, командир полка мог бы и раньше в этой ситуации разобраться. Столько времени прошло! Вон, даже письмо с этой историей от капитана жене в Мытищи прийти успело. Только когда командир полка хорошего пинка из Москвы получил, тогда и разобрался… А сразу нельзя было?! И главное, теперь у него репутация «нормального мужика». Как же, разобрался, в детали вник, решил по справедливости и по инстанциям своё решение отстаивал. За простого капитана вписался. Тьфу!..

— Знал бы этот капитан, что всё так решится, не терпел бы столько месяцев, а сразу замполиту в глаз засветил! — сказал я.

Мы все громко рассмеялись. Пётр несколько раз изобразил, как бы он этого замполита. Мы опять рассмеялись. Галия добавила, что и жене надо было приехать и сковородкой пару раз от себя приложить.

На звуки нашего веселья вышла из комнаты Инна.

Предупреждённый о включенном режиме «Несмеяна», Пётр подскочил и, как ни в чём не бывало, чмокнул жену.

— Дорогая, ты плохо себя чувствуешь? — обеспокоенно спросил он. — Что такая грустная?

— Всё нормально, — буркнула Инна и села за стол, печально уставившись сквозь него. Видимо, думала, что мы сейчас скакать все вокруг неё начнём.

— Инна! Пётр принёс радостную весть! — вместо этого сказал я. — Ваша квартира освобождается! Решил капитан все свои проблемы и приехал за семьёй. Надо будет съездить туда в конце недели, посмотреть, может, обои надо обновить, потолок побелочкой освежить.

Она зыркнула на меня в ответ так, будто я ей о чём-то неприличном рассказал.

— Ты шторки уже сшила? — решил я переключить внимание сестры, чтобы до конфликта не доводить. Ляпнул первое, что в голову пришло.

Как ни странно, интерес какой-то мелькнул в ее глазах.

Как любопытно!..

— А такая, светло-коричневая, ткань осталась? — спросила Инна, поворачиваясь к Галие.

— Какая? Светло-коричневая? Пойдём, посмотрим, — тут же заинтересовалась жена.

Девчонки упорхнули с кухни с таким видом, как будто у них там пирожные где-то заныканы.

— Короче… Петь, я всё понял, — задумчиво проговорил я. — Шторы — это ключ к каким-то их древним инстинктам. Это сильнее их, они не могут этому сопротивляться. В любой сложной ситуации надо предлагать им повесить шторы.

— А если они уже висят? — рассмеялся зять.

— Значит, снять, постирать… И повесить!

Остаток вечера прошёл спокойно. Инна успокоилась и весь вечер строчила на машинке. У нас с женой появилась возможность заняться подготовкой к сессии. Завтра Галие на завод, а мне на лекцию в очередные «Дары природы».

Во вторник, как уже повелось, в столовой за обедом наш Прожекторско-Агитбригадный коллектив собрался за одним столом. Обсуждали предстоящее через день выступление. Витя хорошо вписался в роль реквизитора, Маша на него не наседала, умиротворённо улыбалась, и была сама любезность и предупредительность, что заметно улучшило их отношения.

Сказать по правде, мы все с облегчением выдохнули, когда они помирились. Атмосфера в коллективе сразу успокоилась, напряжение спало и у нас стали лучше получаться смешные сценки. Кураж появился. Даже, говорят, Витя, когда подменял меня на «словах автора» на репетициях, начал более эмоционально их читать.