— Чего? — растерянно моргнув, я еще раз прокрутил в голове все ею сказанное. Может, мне послышалось… Убью Всевышних? Я⁈ — Ты в своем уме? — с некоторым подозрением посмотрел на выхухоль.

— Вижу, так мы еще долго не договоримся, — удрученно вздохнула она. — Ладно, — решительно кивнув, женщина сделала пару шагов назад. — Попробуем по-другому, — усмехнувшись, она прикрыла глаза, и ее тут же окутало теплое золотистое свечение. Это еще что?

Поначалу я смотрел на происходящее, как на дешевое балаганное представление. Фокус ведьмы меня не особо впечатлял. Однако с каждой секундой тело неосознанно напрягалось от ощущения нарастающей мощи внутри светового кокона. После всего, что мне довелось пережить за прошедшие сутки, я уже не особо цеплялся за жизнь, но даже при этом, сила, что так внезапно возникла в руинах тронного зала, наводила на меня поистине первобытный ужас. Нечто схожее я испытывал и в приход Карающей Длани, и это еще больше тревожило меня и наводило на нехорошие подозрения, касательно личности дрянной ведьмы…

Постепенно окутывающий ее свет стал настолько ярким, что мне даже пришлось прикрыться рукой, чтобы не ослепнуть. Всего лишь несколько секунд, вспышка и сияние словно впиталось в утонченный силуэт. Когда световое представление закончилось, предо мной предстала совершенно другая, незнакомая мне женщина. Точеная, практически идеальная фигура, длинные платиновые волосы, прекрасные черты лица и выразительные глаза, которые будто светились нежным голубым светом. Образ дополняло летящее белое платье из тонкой ткани и массивные золотые украшения с драгоценными камнями. При одном взгляде на нее в душе возникал какой-то необыкновенный трепет. Богиня… Да, пожалуй, это слово было единственным, которое подходило для того, чтобы описать ее непревзойденную первозданную красоту.

— Я — Атуа, Богиня Справедливости! — величественно представилась бывшая болотная пиявка.

Учитывая все, что между нами произошло много лет назад, на Богиню Справедливости она не тянула от слова — совсем! Но в тот момент я был так впечатлен ее неожиданным преображением, что не стал заострять на этом внимания. Напротив, глядя на нее, я ощущал, как в душе начинает тлеть огонек ярости и жгучей ненависти, ведь она была одной из тех, кто разрушил Мист-Исура и уничтожил всех, кто был мне дорог. Наверное, Атуа ждала, что я, с благоговением взирая на ее прекрасный лик, паду пред ней на колени, но у меня даже мысли подобной не возникло. Никакого восторга и восхищения я не испытывал, лишь холодное презрение. На выжидательный взгляд Всевышней, я лишь вопросительно изогнул бровь, чем, судя по досаде на совершенном лице, окончательно ее разочаровал. Да и пофиг…

— И так, — начала она, так и не дождавшись от меня желанной реакции. — Я предлагаю тебе убить Богов и восстановить баланс справедливости, — женщина произнесла это с такой интонаций, будто делала мне щедрое предложение, за которое я должен был благодарить ее до конца своих дней.

Вот только, никакой благодарности я не испытывал, лишь ярость, которая подобно огненному вихрю, набирала обороты от каждого слова этой блондинистой стервы. Однако Атуа о моих истинных чувствах, видимо, даже не подозревала. Ну еще бы! Негоже Богине опускаться до уровня жалкого смертного и пытаться понять его…

— Справедливости? — мой собственный голос показался мне слишком тихим и зловещим. — А она вообще есть, эта твоя справедливость? — вскинув голову, я пристально посмотрел на бывшую ведьму. — Да и тебе ли о ней говорить? — раздраженно выпалил я.

— Не я разрушила твой город, — правильно поняла мой вопрос Всевышняя. — И эльфиек твоих погубила не я.

— Но ты позволила этому случиться, — насмешливо хмыкнув, заметил я.

— Эй, следи за языком, ящер, — недовольно нахмурилась Атуа. — Ты все-таки с Богиней говоришь…

— И что? — дерзко перебил ее я, поднимаясь с трона и медленно спускаясь с пьедестала. — Что ты сделаешь? Убьешь меня? — криво усмехнувшись, я остановился в паре метров от нее. — Пожалуй, меня такой вариант вполне устроит, — многозначительно посмотрел на блондинку, напоминая ей о том, что, кроме жизни, мне и терять-то больше нечего.