— Жизнью? — Всевышний изумленно вскинул брови, явно не поверив своим ушам. Даже его ярость слегка поугасла под напором абсурдности ситуации. — Ха! Ты в серьез думаешь, что сможешь убить Бога? — он выжидательно посмотрел на меня, но моя решимость была непоколебима. Это настолько позабавило мужчину, что он, запрокинув голову, громко расхохотался. — Да ты, ничтожный, видимо, совсем тронулся умом от горя, — отсмеявшись, проговорил Лакрий. — Что ж, в таком случае, я сделаю благое деяние и убью тебя, дабы закончить твои страдания, ущербный, — злорадно оскалившись, он стремительно кинулся на меня.

Громила явно издевался надо мной, но его слова меня не задевали. Напротив, я был разочарован. Да, мы были не идеальны, порой совершали необдуманные и откровенно глупые поступки, вредили сами себе и окружающим, бессовестно грешили и отнимали чужие жизни. В каждом из нас жила тьма, но вместе с тем, мы были и источником света. И на мой взгляд, его в нас было гораздо больше. Так чем же мы заслужили таких Богов? Абсолютное создание, которое в старинных легендах считалось образцом милосердия, сострадания, благочестия и считалось примером для подражания, на деле оказалось высокомерным, самовлюбленным и жестоким чудовищем. Моя Розочка, чистая душа… Она так вдохновлено говорила о Всевышних, так верила в их величие, а этот перекаченный упырь, даже не сразу вспомнил о загубленном мире и его жителях. Для Богов мы были лишь несущественной мелочью, незначительной неприятностью, которую стоило устранить без веской на то причины и права на исправление допущенной нами ошибки, если таковая вообще имела место быть. В чем я лично, очень сомневался. Что ж, пришло время показать им, что мы не так беспомощны и наивны, как они привыкли о нас думать…

С каждым отраженным ударом, я ощущал, как во мне разгорается пламя безжалостной ярости. Ненависть к несправедливым божествам, подобно обжигающей лаве, растекалась по венам, питала мою решимость и зарождала в моей душе несокрушимый протест. Словно чувствуя мой настрой, Лакрий все больше поддавался гневу и желанию наказать зарвавшегося смертного. Однако справиться со мной было уже не так-то просто. Время, которое я провел, остервенело сражаясь с ним, дало свои плоды. Я сумел уловить его ритм и уж без труда мог предугадать следующее движение. Всевышний был быстрым и сильным и все же, ему недоставало проворства и ловкости. Казалось, что он слишком давно не сражался с кем-то лично и даже не утруждал себя тренировками, и теперь эта беспечность выходила ему боком. Мне все чаще удавалось увернуться от его смертоносного кулака, а моя глефа, с каждым ударом, словно подбиралась к нему все ближе и ближе.

Впрочем, было кое-что, в чем я, несомненно, уступал Богу. Выносливость. Уверен, Лакрий мог сражаться с противником хоть сутками напролет и даже не вспотеть, а вот я, несмотря на хрупкое преимущество, которого мне с таким трудом удалось добиться, уже начал ощутимо уставать. В глубине души, я отчетливо понимал, что если не закончу бой в ближайшее время, то неминуемо проиграю, но момент для удачной атаки никак не подворачивался. Порой у меня даже складывалось впечатление, что божество нарочно тянет время, чтобы окончательно измотать меня, а затем с легкостью размазать по ближайшей стене. Хреново…

— Ну-ка, дай-ка и я ему вмажу! — неожиданно воскликнула Ясколка, которая до этого старалась особо в бой не вмешиваться.

Подлетев ко мне со спины, она оперлась на мое плечо и высоко подпрыгнула, словно хотела перемахнуть через меня, но вместо этого, в последний момент, вытянулась и со всего маху врезала ногами в рожу Лакрия, который как раз занес руку для очередного удара. Мужчина такой подлости от бесплотного призрака явно не ожидал и даже не успел прикрыться от внезапной атаки. Пошатнувшись, он сделал шаг назад, закрывая пострадавшее лицо широкой ладонью. Кобра тут же отскочила в сторону, а я не растерялся и решительно шагнул вперед, стремительно сокращая расстояние между мной и Богом. Вот он — мой шанс! Сила бурным потоком промчалась по телу и ударила в Икирим, заставляя вспыхнуть его ярче алого пламени. Крепко сжав древко, я резво крутанулся на месте и с силой вогнал оружие в широкую грудь Всевышнего. В этот раз его не спасло даже окаменение. Послышался треск, и острое лезвие пронзило сердце абсолютного создания.

— Не…мо…жет…быть… — шокировано выдохнул Лакрий, глядя на меня широко распахнутыми глазами, в которых читалось искреннее удивление и неверие в происходящее.

Из уголка его губ тонкой струйкой потянулась черная кровь. Мужчина пошатнулся и невольно сделал шаг назад. Глефа легко выскользнула из его груди. Однако вместо фонтана крови, из глубокой раны вырвался яркий золотистый свет. В нем ощущалась невероятная сила, которая буквально разрушала могучее тело Всевышнего изнутри. Волевое лицо исказилось в бессильной злобе, а смуглая кожа начала покрываться мелкими золотистыми трещинами. Всего лишь несколько мгновений, и божество будто взорвалось изнутри. Все, что от него осталось, так это большое облако мерцающей пыли, которая медленно осела на пол. Да и она вскоре бесследно исчезла…