От близкого возбуждения Кулл едва не зарычал. Они получат благословенную Жатву и омоют кровью свои сердца. Шадрат и его демон хотят заполучить местного мальчишку. «Он — великий шанс Зова Отчаяния на высокую судьбу», не раз и не два повторял колдун. Кулла подобное забавляло, но он понимал, что колдун ему нужен, без него дела у варбанды пойдут куда хуже. Так что тот получит мальчишку и будет волен сделать с ним, что пожелает.

— Я на месте! Центрум Доминус Окружной крепости зачищен, щиты сняты, — пришел по воксу полный свирепой радости голос Ворфекса.

Принц Терний надел шлем, погладил рукоять рунного меча, прошел к ангарам и занял место в личном челноке. Сев в кресло, он дождался, когда раскроются бронированные створки шлюза, мимолетно отметив, как рапторы из свиты негромко переговариваются, делясь ожиданиями от грядущей охоты. Очутившись в космосе, пилот запустил двигатели на полную мощность и судно скользнуло вниз, начав спуск в атмосферу. Амон Кулл с трудом сдерживал нетерпение, наблюдая, как с крыльев «Ястреба» из-за трения с атмосферой начали скользить рыжие языки пламени.

* * *

Бейл Шарр, Первый Жнец и капитан Третьей роты дождался, когда несокрушимые двери с выбитыми на них океаническими хищниками разошлись в стороны. Чеканя шаг, он вошел в криозал, носившей имя Чертог Спящих. Сам зал располагался на борту «Белой пасти», крейсера, принадлежащего ордену Кархародон Астра.

Свет здесь был еще более тусклым, чем в остальных местах древнего судна. Люмосы едва разгоняли тьму, позволяя видеть высокий сводчатый потолок и тянувшиеся вдоль стен вертикальные контейнеры с уснувшими братьями. Закутанные в рясы служители-рабы, суетящиеся в тенях зала, почтительно склоняли выбритые головы.

В Чертоге Спящих стояла звенящая тишина, под напевы которой братья смотрели Пустотные сны. Здесь находилась половина роты — сорок два Астартес, надежно укрытых в глубинах бронированного трюма ударного крейсера. Каждый спал в отдельном контейнере с прозрачной крышкой. Обнаженные тела, подключенные к мониторам и системам питания, висели в зеленоватой консервационной жидкости. Нижнюю часть их лиц закрывали маски респираторов. Когитаторы отслеживали и выводили на мониторы жизненные показатели каждого из воинов.

Существовать в безжизненном мраке по ту сторону звезд непросто. Сон здесь являлся благом. Именно так большинство братьев ордена проводило время в пустотном пространстве. Из криоген-сна они выходили лишь во время войн, общих совещаний, тренировок и ряда других важных дел.

Кархародон Астра странствовали в Пустоте в течение десяти тысяч лет, отрезанные от Империума большую часть этого времени. Продолжительная гибернация помогала ордену беречь силы и продлевать братьям жизни. Но имелись и исключения. Говорили, будто верховный библиарий Те Кахуранги не пользовался контейнером уже много сотен лет. Капитан вполне доверял этим слухам. Он занял почетный пост совсем недавно, это была его первая боевая операция в таком качестве, а сто двадцать лет назад, когда его лишь инициировали, Те Кахуранги уже казался полным загадок старцем.

Конец зала занимали тяжелые внушительные емкости. Тут спали пять воинов-ветеранов, чей рост достигал девяти футов. Генное наследие Кархародонов было таковым, что они, как и акулы, росли чуть ли не всю жизнь. Получившие бесценный дар в виде генного вознесения скауты имели рост в семь с половиной футов, но, чем старше, тем выше они становились. Магистр Кархародон Астра Тиберос считался настоящим исполином даже по меркам Астартес.

Пять массивных контейнеров использовали Красные Братья, воины лорда Тибероса. Возглавлял их Каху, с которым Шарру уже доводилось сражаться плечом к плечу. В бою жестокость Каху не знала предела, она прекращалась только после тотального уничтожения противника. Он воплощал в себе яростную неукротимость ордена и был одним из блюстителей Тибероса, которых прикрепляли к странствующим боевым ротам, дабы гарантировать, что те следуют предписаниям Кочевого Хищнического флота.

У капитана не было никаких сомнений на сей счет. Каху сопровождал роту не для того, чтобы повышать ее боевую мощь или помогать тактическими советами. Он присутствует здесь, чтобы следить, что Красная Подать взимается полностью. Он — глаза и уши Тибероса.

Какое-то время Шарр молча наблюдал за спящим Каху, скользя взором по многочисленным татуировкам и шрамам, гадая, какие грезы ласкают заснувший разум свирепого ветерана. Наконец он подал сигнал рабам-служителям, почтительно ожидающим его слов.

— Разбудите их, — произнес капитан, обводя взглядом зал и полуроту. — Всех.

Рабы начали с Красных Братьев. Когитаторы ввели в бездействующие разумы кархародонов программы — всплески возмущений, выманивая их глубоко блуждающие мысли на поверхность сознания. Температура квазиамниотической жидкости медленно поползла верх. На палубе открылись клапаны, вбирая в себя консервирующий раствор, начавший вытекать из контейнеров. На глазах Шарру уровень жидкости медленно понижался, пока не дошел до выбритых черепов и различных символов, выполненных черной, красной или синей тушью. Когда он опустился до татуировки в виде черепа и молний на могучей груди, глаза Каху распахнулись.