Он – моя миссия. Этот худенький светловолосый мальчик. Я обратила внимание на постройку в стороне, что-то вроде гаража. Мой взгляд стал всевидящим, но мне не хотелось видеть! Как это развидеть?! Внутри садовый инвентарь, какие-то коробки, девочка лет десяти сидела на одной такой, а рядом мужчина со спущенными штанами. Она тихо плакала, а он…

Я сжала кулаки – да я сама его убью! Вот этими руками! Но картинки сменяли друг друга. Мальчик пойдет к гаражу и увидит отца. Да, это его отец. Его отец педофил и извращенец, и сын должен об этом узнать. Он будет каждый день приходить и смотреть. Мальчик вырастет «большим» человеком, но с поломанной психикой и дурными наклонностями. Он будет развращать детей. Он принесет много горя их матерям. И я должна сделать так, чтобы это случилось. Должна подтолкнуть его к гаражу.

Я снова посмотрела на мальчика. Он играл не один. Возле него был парень, блондин со строгими чертами лица. Он отвлекал ребенка, что-то шептал на ухо – мальчик улыбался. Затем парень посмотрел на меня, надменно и очень недружелюбно.

– Уходи, полукровка, тебе здесь нечего делать. – Его силуэт вспыхнул золотом. Светлый.

Светлые и темные встречаются на заданиях…

Мне вспомнились слова Кассандры. Очевидно, у светлого тоже миссия. Он должен повлиять на судьбу этого ребенка. Мы с ним по разные стороны баррикад. Но я задумалась, оглядевшись. Если я уйду, то мальчик не увидит отца. Не станет таким же. Но… Сможет ли он вырасти нормальным, когда близкий и родной человек испорчен до самой мелкой поры на коже? Кто знает, не решится ли отец на насилие над своим ребенком? Каковы шансы у мальчика не стать чудовищем? Меня разрывало: мораль и эмоции против расчета. Выполнить задание, как темная, или остаться человеком?

– Привет, Адам! – услышала я. Мужчина в форме патрульного стоял возле полицейской машины. Сосед. Он только что вернулся со смены. А что, если…

Я не успела подумать, как оказалась рядом с ним и шепнула прямо в ухо:

– Преступление… Иди в гараж… Преступление…

Мой голос был подобен шелесту листвы или шепоту ветра.

Мужчина нахмурился, сделав шаг в сторону двора соседей, затем тряхнул головой, разворачиваясь.

– Иди… Иди… – велела я.

Он нахмурился сильнее и, инстинктивно приложив руку к кобуре на поясе, двинулся к белому штакетнику.

– Офицер Стивенсон, – улыбнулся Адам, когда тот потрепал его по светлым волосам. Никто из них не видел, как светлый хмурится, не понимая моей логики.

– Что ты делаешь, полукровка? – сказал он, пытаясь остановить полицейского, но поздно. Тот распахнул дверь, и мы услышали:

– Отойди от моей дочери, ублюдок!

Адам бросил игрушки и побежал к гаражу, затем раздались выстрелы и детские крики. Я распахнула глаза, глядя на дело рук своих. Картинки начали мелькать перед глазами: суд, юность с клеймом сына извращенца, замкнутость и ненависть. Первое преступление, второе, десятое, тюрьма, смертная казнь…

Я ошеломленно хватала ртом воздух, когда небо над головой накрыла тень и меня грубо схватили за талию, затягивая в вихрь.

– Ты что сделала?! – взбешенно процедил Деон, оттолкнув меня от себя. – Какого, мать его ящера, ты не выполнила задание? У тебя что, настолько куриные мозги? Элементарных вещей не понимаешь?!

Деон орал на меня, а я пыталась собрать себя в кучу. Как же это сложно! Это невероятно трудно. Принимать решения, которые меняют судьбы людей… А что же чувствуют те, кто эти судьбы пишет?

– Простите, это все так… так мерзко. Я не знала… – большего я не смогла выдавить. Я взглянула на Деона, едва сдерживая рыдания.

– Я понимаю, – неожиданно произнес он, немного смягчившись. – Темные, знаешь ли, не абсолютное зло, как и Светлые не исключительное добро.

О, об этом я догадалась! Светлейшая Кассандра тому подтверждение!

– Я не получу удовольствия, если раздавлю котенка, но от моей твердости, – он снова повысил голос, – от решимости каждого темного зависят судьбы миров. Само Равновесие. Добра не бывает без зла.

– Вы правы, Темнейший, – сейчас я это понимала ясно. Я ведь не спасла Адама. Он пришел к тому же закономерному финалу, только слегка измененным курсом. – Я просто не была готова.

– Знаешь, где мы? – неожиданно сменил тему Деон.

– Нет, – ответила и осмотрелась. Очень вытянутая в высоту комната, заполненная свитками, рядом с которыми парили те эфемерные штуки. Теперь я знала, что это судьбоносные решения. Они всю жизнь сопровождали людей и нелюдей. Оседали на всем, что хранило в себе воспоминания. Вот почему холл памяти так притягивал их. Но здесь, в этом месте, они парили везде – никакого света не требовалось. Очень мистическое и беспокойное место. Мне стало тревожно даже.

– Эти свитки – судьбы, прописанные темными. Судьба того человека давно написана и написана высшим темным. Ни ты, ни тот светлый, не смогли бы изменить ее кардинально. Только подтолкнуть, либо оттянуть неизбежное.

– Но теоретически судьбу можно изменить? Даже написанную? – уточнила я. – Отчего это зависит?