– Ты не одна такая отважная и отчаянная, – неожиданно произнес Деон. – Моя мать поступала даже более дерзко, правда, у нее были иные мотивы, – он повернулся, – не настолько благородные.

– И как ее наказали? – решилась спросить я, когда Деон замолчал, и молчание стало слишком уж продолжительным.

– Она две сотни лет просидела в темнице Пристанища на скале. Затем пыталась свергнуть Темнейшего, – он скупо улыбнулся. – Месть.

– И что потом? – ахнула я.

– Потом они поженились.

Ага, понятно от кого у него особая любовь к мести! Да, конфетно-букетный период у его родителей был насыщенным.

– У тебя есть сила и есть воля.

Вот мы и вернулись к разговору обо мне.

– Ты можешь добиться много, если захочешь. Будет очень недальновидно отказываться от такого пополнения только из-за того, что ты идешь на поводу эмоций.

– Я могу остаться? – осторожно поинтересовалась, чтобы не спугнуть удачу.

– Куда ты денешься.

– И вы больше не злитесь?

Это тоже было очень важно для меня.

Деон наконец повернулся ко мне, рассматривая со странной полуулыбкой. Я не могла разгадать ее значение.

– Ты молода и красива. У тебя такой арсенал, чтобы унять мою злость…

Я вспыхнула! Неужели все это было, чтобы я сама пришла и предложила ему себя?! Неужели так можно загладить любой проступок?!

– И ни одним ты не воспользовалась. Ты честна, – продолжал Деон, проведя горячими пальцами по моей щеке, – и я не уверен, что в нашем случае это достоинство.

– А какой у нас «случай»? – шепнула я, растворяясь в обжигающем покалывании, разбежавшемся по телу. У Темнейшего всегда такие горячие руки. Огонь, чистый и ласковый, а иногда пугающий и опасный.

Деон не ответил, но не без ехидства поинтересовался:

– Испугалась?

Да! И сейчас мне хотелось рыдать от облегчения. Я даже представить не могла, что расставание с академией, друзьями и моим невыносимым наставником может вселить в меня такое отчаяние, но вслух всего лишь оборонила:

– Да.

– Ты бы скучала обо мне, котенок?

– Нет! – звонко рассмеявшись, солгала я. Я бы очень тосковала, господин и повелитель. – Вы слишком импульсивны и непостоянны, а у меня слабое сердце.

Деон привлек меня к себе, забравшись руками под свой плащ, поглаживая мою спину. Так стало еще теплее. Я, признаться, даже настроилась на фривольный тон и флирт. Да, мы с Деоном не должны никак пересекаться по любовной линии, но не кокетничать с ним – выше сил любой женщины от ребенка до старушки. Эх, плохой из меня хиромант.

– Берегись, Лиса…

Так, мое имя из этих уст – равно катастрофа.

– Принимай решения с умом и помни о последствиях.

– Я только о них и думаю, Темнейший, – честно призналась я. Постоянно думаю.

– А мой редингот обнимаешь во сне?

Я фыркнула, прежде чем мы провалились в вихревой портал. Ничего я не обнимала во сне, а вот наяву очень даже. От него так потрясающе пахло, и энергия хозяина сделала редингот потрясающе теплым. Возможно, я даже использую его вместо одеяла, но об этом вы, господин и повелитель, никогда не узнаете.

Мы стояли на открытом горном плато, переминаясь с ноги на ногу. Практические занятия почти у всех вызывали мандраж – случиться могло все что угодно. Темные хоть и бессмертные, а больно действительно бывает очень и очень. Но сегодня день особый: наставники собирались демонстрировать мощь своей силы. А в наставниках нынче такие птицы, что летают обычно так высоко, что простым «смертным» – или смердам – даже не снилось.

– Сейчас будет нечто! – шепнул кто-то из адептов, когда в наш широкий полукруг вошел Темнейший. Я неосознанно расплылась в улыбке. Нет, Деон оставался все таким же строгим, требовательным и язвительным по отношению ко мне, но, во-первых, моя благодарность была безмерной (правда, есть цена, которую я не могла заплатить, даже если бы захотела), во-вторых, он стал чуть более галантен – пару раз предложил мне глоток воды на тренировках. В-третьих, и самых печальных, мое сердечко при одном взгляде на него начинало отплясывать такую чечетку, что весь Кавказ отдыхает. Вот не зря я всю жизнь держалась от плохих мальчиков на расстоянии: общение с ними размягчает мозг и раздвигает ноги, а мне никак нельзя, вот вообще никак. Тем более что по сравнению с Темнейшим все плохиши отдыхали – он сам концентрация греха и порока в высшей степени!

Пока я предавалась мечтам и самобичеванию, отгоняя неразумные желания, Темнейший высвободил силу, и над нами завертелся такой смерч, что я чуть не бросилась бежать. Воронка начиналась высоко в небе, плавно приближаясь, втягивая в себя все, что находилось на ее пути.