– Котенок, – мягко начал Деон, обойдя стол и присев на самый краешек, – ты испытываешь мое терпение.

Раздраженным он не выглядел, но руки на груди сложил показательно недовольно.

– Тебе велено было учиться смирению, но ты без конца своевольничаешь. Мне это нравится в женщинах и совсем не нравится в прислуге.

– Я не хотела тревожить тебя и прерывать.

Очень даже смиренно сказала. Они там кувыркаются, а я им кофе в постель! В баню пусть идут! Оба! Но глаза потупила кротко.

Деон оттолкнулся от крышки стола и в два шага оказался рядом.

– Так приходи ко мне, – его шепот согрел макушку. – Я тебя желаю, Лиса моя.

Хочет меня, а имеет Стиллу, основательно так имеет, каждую ночь. Деон попытался меня обнять, но я ускользнула, отворачиваясь. Я была немного меломаном и сразу вспомнила старую песню:

Половинка луны в его крови

Остальное, увы, – вода

Говорит он так нежно о любви

Чтобы ты ответила – «Да»

В глубине его глаз горит закат

В пепле ласковых слов – гипноз

За тобой по пятам бежит тоска

Ты идешь тропой своих слёз…

Очень напоминает нашу ситуацию. Наши отношения обречены. Я в любом случае буду страдать. А я не хочу. Не буду плакать по мужчине, который никогда меня не полюбит. Зачем начинать, если ты уже проиграл?

Деон положил руки мне на плечи, но я нервно передернула ими, избавляясь от льстивой ласки. Его касание убеждали, говорили – ты единственная, кто мне нужен сейчас. Сплошная ложь. Его постель никогда не пустует – Стилла ее исправно греет.

– Лиса? – Темнейший нетерпеливо развернул меня, встречаясь с моими холодными глазами. По крайней мере я надеялась, что выглядели они именно так. Не зря же перед зеркалом тренировалась.

Деон хмуро свел густые брови на переносице. Мне захотелось смеяться, но это уже шизофреническое и очень печальное. Неужели он не понимает? Я вгляделась в его красивое, жесткое и немного озадаченное лицо. Он действительно не понимал.

Деон, вероятно, полагал, что своими действиями только раззадорит меня, мой азарт и сопернический дух – качества в большей мере темных, прошу заметить, – но так это не работает. Темнейший, наверняка, думал, что я захочу всем доказать и показать, что сегодня я, полукровка Лиса, его главное увлечение, страсть, которую он так жаждет утолить. Возможно, для темных это всего лишь игра, но не для меня. Я не темная и даже не полукровка; не светлая, но частичка ее, и мне такой потребительский подход к отношениям не подходил. Даже если бы наш возможный роман не был запрещен на самом высшем уровне, я бы не смогла быть с Деоном на таких условиях. Я была бы для него одной из многих, просто женщина, которая возбуждает его сейчас, а мне этого было недостаточно. Больше нет.

– Я не буду вашей, – не буду я с ним фамильярничать. И в объятиях его тоже больше не окажусь! Я вырвалась и добавила: – Никогда не буду!

Деон остался стоять с каменным лицом. Ничего не выдавало того, что он меня услышал и что это услышанное его задело. Только жилка на бронзовой шее запульсировала активней.

– Подойди, – приказал Темнейший.

– Нет.

Слово сорвалось с губ, разбиваясь об яростную стену, ударившую в мое сознание. Я ахнула, но не отступила.

– Подойди.

– Нет.

Я метнула щит в раненое место, закрываясь от Деона и его ментального давления, и гордо вскинула голову. Не покорюсь я, не покорюсь!

– Стерва, – выругался он, но даже не попытался взять меня физической силой.

– Как скажите, Темнейший.

О том, что я впала к окончательную и бесповоротную немилость, в замке узнали даже раньше, чем мы вернулись в него. По отдельности, естественно.

Андвари встретил меня на пути в спальню. Нет, он не стал кошмарить меня и издеваться со свойственным ему спокойствием, таким же, как у Акими, кстати (видно, с Деоном могли находиться рядом только норны рассудительные, с холодным нравом. Понятно, почему мы не могли сойтись с ним характерами). Так вот: Андвари сообщил мне, что на грядущем празднике я буду в числе обслуги. Что же, ожидаемо. Но это, как оказалось, еще не все.

– Еще, Лиса, ты должна будешь станцевать для Его Милости и господ.

– Что я должна сделать?! – переспросила я. У меня, кажется, слуховые галлюцинации.

– Костюм завтра доставят, – объявил Андвари, не тратя время на повторение очевидного: он знал, что все я услышала. – И прими совет: без глупостей. – И понял, что я ничего не поняла.

Я медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь поймать дзен. То есть все разряженные и важные будут веселиться, а я, значит, должна закуски им подавать?! А потом еще и плясать?! Деон – сволочь. Мстительный ублюдок! Думала я сейчас, как темная!