Я улыбнулась. Темнейший был ужасно милым, когда непонимающе сводил черные брови. Я дала слабину, и Деон ощутил перемену мгновенно. Он поймал мою руку и притянул к себе.

– Ты ведь тоже чувствуешь это, – шепнул он, прикасаясь губами к моему виску, нежно проводя рукой по шее, спускаясь к груди. Деон не брал нахрапом, как делал обычно, он уговаривал и взывал к моей чувственной половине. – Нас тянет друг к другу. Твой запах преследует меня даже во сне. Как пахну я? – спросил резко, охватывая мое лицо ладонями.

– Сандалом.

– Ты полночная роза и сладкая ваниль. – Он прихватил мою губу, играя со мной. – Так почему ты сопротивляешься?

Я мягко высвободилась и прочитала надпись на руке:

– Или ненависть сожрет тебя, или ты станешь сильнее. – Я подняла глаза на Деона. – Мне нужно учиться управлять чувствами и держать желания в узде. – Я отошла и грустно улыбнулась. – Это будет самым тяжелым испытанием для меня.

Темнейший ничего не ответил и удерживать, когда я приблизилась к выходу, не стал. Неужели не возразит, не остановит и не взорвется как обычно? Я ведь этого хотела, но почему тогда так паршиво…

Следующие недели проходили как стандартная практика, правда, с налетом магии и волшебства. И никакого интимного подтекста. Темнейший принял мое решение. Больше мы к этому вопросу не возвращались. Я теперь динамо в миллионной степени – отказала так отказала. Мне еще никогда не делали настолько многообещающих предложений, да еще и первые лица государства. И я еще никогда так горько не сожалела об отказе.

Я даже не обижалась, что Деон стал сух и холоден со мной. Не было больше игривого «котенок». Можно было бы, конечно, обвинить его в предвзятости: мол, не стала его любовницей, теперь расплачиваюсь проблемами на «работе», терплю придирки и недовольство. Но, во-первых, Темнейший, если злился на меня, то по делу. Во-вторых, во многом я сама виновата. Ни одной пощечины я ему не дала, наоборот, и на поцелуи отвечала, и от прикосновений млела. В общем, обстоятельства как никогда отягчающие.

Но смирению я училась как раньше – реби все еще было на мне. Все-таки постоянство в некоторых вопросах очень даже свойственно Деону. В чем-то он даже прав. Мне определенно нужно познать дзен и спорить с высшими чинами более тонко. О том, чтобы вообще не спорить и речи быть не могло! Власть всегда будет брать на себя слишком много, а я, как истинный представитель интеллигенции (я сама себя к ней причислила), всегда буду не довольна положением вещей. Сколько я петиций в свое время подписала против беспредела власть имущих! Интересно, а в Верховном мире есть оппозиция? А к революции как относятся?

Юмор и самоирония не давали мне свихнуться и пойти на попятную: я скучала, очень скучала по вниманию Деона. А он, казалось, после моего отказа, забыл обо мне как о женщине. Каждый день в Хантли устраивались ужины и светские вечера и, естественно, прекрасный пол на них был главным украшением. Столько ярких красавиц в одном месте я давно не видела. И взгляды, которыми они одаривали своего господина и повелителя, без слов говорили, что знакомы они очень близко и не прочь возобновить контакт. Оставались ли они на ночь? Наверняка. Но лично я свечку не держала – меня освободили от этой обязанности. И за это я была благодарна. У меня до сих пор стоны Стиллы в ушах стояли. А ведь на месте всех этих безымянных женщин могла быть я. Если бы мы с Деоном не были на разных полюсах. Если бы я не была засланной светлыми. Если бы он умел любить, хоть чуть-чуть, хоть капельку. Если бы, если бы, если бы! Проклятые «если бы»!

– Эй, – Илан провел рукой у меня перед лицом, – ты чего такая задумчивая?

Я рассеянно улыбнулась и махнула рукой. Не обращай на меня внимание. Веди уже к магическим животным.

Мастер Смоук знакомил нас с необычной флорой и фауной Верховного мира, но экземпляров, какие я увижу сегодня, больше нигде нет. У Илана, помимо умения вызывать вихри, открылась сила призывать магических животных. Они с Ксантией, его наставницей, активно совершенствовали этот дар. Это поможет ему в будущем стать драконьим всадником. В общем, Илан уже одной ногой в кресле высших норнов.

– Ксантия, – кивнула я хмурой наставнице. Женщина-ноябрь, не иначе! А ноябрь в Москве ну очень унылый.

Она прохладно кивнула в ответ и открыла расписные ажурные двери, которые скрывали вход в своеобразный зоопарк. Только здесь не было клеток – сплошные простор и свобода! Я как будто попала в доисторический период, когда трава была зеленее, деревья выше, а воздух наполнен неизведанным.

– Иди сюда, – поманил Илан к большому широкому дубу с многочисленными дуплами величиной в кулак.

– Познакомься, это кошмарики. – Он постучал по коре, и оттуда вылетело странного вида насекомое: бархатные черные крылья, как у большой бабочки, тело маленького котенка, на макушке забавные антеннки, а личико симпатичной малышки лет двух.

– Правда, прелесть? – спросил Илан, почесав кроху по мохнатому пузику – та довольно заурчала.