В Ночном квартале предают и продают все и всех. Отец сына, сын отца, дочь мать, дед внука, внук своего деда и всех остальных родственников скопом. За горсть монет, за заплесневелый кусок хлеба. У коренного обитателя Ночного квартала только одна цель в жизни — прожить сегодняшний день, урвать то, что наполнит его пустой желудок и проснуться утром следующего дня. Живым, не покалеченным, не в «торговой» яме и не связанным в ожидании каравана на Нарские каменоломни. Ради этого они и сбиваются в стаи. Не волчьи, а в подлые собачьи, где ослабевшего члена стаи или одинокого чужака мгновенно рвут на куски. Миф о нерушимом товариществе и братстве воров, насильников и убийц, об их сплоченности и верности главарю, так и остается мифом. Романтический флер, овивающий «ночных работников» благодаря стараниям глупых писак, перебивается неистребимой вонью их подлых душонок. Какие могут быть понятия о чести и верности у низшего, способного убить за медную монету и тут же забыть об этом? Никаких. Впрочем, это так везде и повсюду. В этом мире, в другом — никакой разницы, ни каких изменений. Низшие, это просто грязные и тупые животные. Отбросы мироздания. И куда только смотрит Великая Сила, позволяя им бесконтрольно плодится и размножаться?

Леонардо чуть наклонился в темноту, отперевшись ладонями о подоконник — показалось или нет? Когда кажется, надо проверять.

— Бруно, возьми двух Зверей и проверь улицу. Мне не нравиться тень на углу Кривого дома.

— Да, Владыка!

Бруно коротко поклонился и неслышимо, невесомо ступая вышел из комнаты. Старшина Ночной гильдии с откровенным страхом проводил взглядом его огромную фигуру, двигающуюся плавно и с грацией хищника. Он пугал его больше, чем сам Леонардо.

Странный выверт убогой психики — видимого и ощущаемого он боится больше чем неведомого и непознаваемого. Казалось бы, вот он, Леонардо, страшный колдун с золотыми глазами, творящий странное, не людское, безумное и устрашающее, бойся его, но нет. Не боится. По отношению к себе Леонардо чуял исходившее от Старшины только безразмышляющее преклонение, животное почитание хозяина и лишь малую толику страха. Слабый кислый запах, а не могучая волна мерзкого аромата. А вот теперешнего Бруно он боялся до онемения и непроизвольного пускания газов. Хотя да, ему есть чего бояться. С Бруно он отлично поработал! И ему нисколько не жаль всех тех ингредиентов, драгоценных камней, собственной крови и собственной Силы что истрачены на изменение сути естества Бруно. Не истинный Слуга получился, к сожалению, но нечто близкое к требуемому идеалу. Ниже Слуги лишь на одну ступень. О самих Слугах ему остается пока лишь мечтать — не тот материал, не тот. Нужен низший с сильной волей и духом, добровольно и искренне согласившийся стать его Слугой. Согласившийся без сомнений на изменения себя.

Странные, можно даже сказать ненормальные, эти низшие — ты предлагаешь им мощь тела, долголетие, иммунитет к болезням, регенерацию и даришь возможность вознестись над низшим мясом, познав Пути Силы, а они от этого бегут. Они этого не понимают, не принимают, бояться, впадают в панику превращаясь в дрожащее желе. Бруно, верный и преданный Бруно, и тот шептал молитвы и смотрел на Леонардо взглядом собаки, что не хочет, не желает, но и противиться хозяину не способна. Раб истинным Слугой стать неспособен. У раба тысячи хозяев, Слуга служит лишь только своему Господину и никому более.

Про Ученика или Учеников лучше и не вспоминать, иначе можно вновь провалиться в океан бессильного гнева и кого-то превратить из живого разумного в мертвенный комок праха. Без цели и смысла, без результата. Леонардо заставил себя погасить вскипающий вулкан гнева, вернувшись к воспоминаниям о трансформировании Бруно в своего первого Зверя.

Он тогда не выходил из лаборатории ровно девять дней, срок насмешливо напоминающий время вынашивания своего помета у человеческих самок. Но если быть беспристрастным и непредвзятым в определениях, Бруно он действительно «рожал». В немыслимых муках и неимоверных страданиях.

Мучился он от того, что ингредиенты и вещества крайне потребные для проведения ритуала Hadzuska Woyunoks — Рождение дитя, здесь просто отсутствовали как явление и прошлось их подменять своей кровью переструктурированной своей же Силой. Темная же Мать не очень любит, когда ее дети льют свою кровь, пусть и для дела, и может прогневаться, лишая своей милости дерзко отступившего от негласных правил.

Страдал же он от убогого качества накопителей и преобразователей Силы. Да, все те же драгоценные камни — изумруд и рубин, но их качество, их внутренняя структура! Тут происходили другие геологические процессы, сдвигались другие пласты земной коры и жар магмы вулканов и местного светила был тут другим. Не таким как на оплавленном огнем двойной звезды безжизненном Фониксе, вымороженном космической пустотой Ильтарте и газообразном Шоол. На планетах-сокровищницах, где добывались в далекой, далекой Галактике самые лучшие кристаллы для ситхской алхимии.

Про алтарь он лучше промолчит — ему пришлось использовать вместо него обычный стол! Огромный, массивный, обитый хорошо прокованным, практически без примесей хладным железом и он из какого-то местного дерева, что по прочности не уступало стали, но боги всех миров, это же стол! Самый обыкновенный, банальный стол!