Навис над ней, словно дамоклов меч. Гордая, несгибаемая, под напором она сдалась, опустила взгляд и кивнула.

От нее пахло потом и немытым телом. С большой радостью она бы отправилась в душ, а не на работу, но времени не было.

В окно смотрел за тем, как девчонка грузит «Янтарь» в салон автомобиля. На миг представил, что винтовку привезут Скарлуччи. Стало не по себе от мысли, что он, улыбаясь, будет оглаживать покрытые трещинами и царапинами бока.

И улыбаться, улыбаться, улыбаться…

Прогнал мерзкое наваждение, почуял движение за спиной. Легкое и осторожное, но не вражье. Белка как будто заново училась ходить.

Бросил взгляд на ее ноги, Фелиция не солгала. Скверна отступила, черная короста спала от коленей до щиколоток. Мерзко извивающуюся, словно черви, корку девчонка принесла сюда.

С омерзением швырнула в мусорное ведро.

— Уехала. Велела ждать вечера, — ответил на так и не заданный вопрос. Белка, заскучавшая по действу, готова была хоть сейчас и в бой. Вспомнил, что бросили ее там, в развалинах дома. Оставалось уповать лишь на связную Бейки и ее тайные каналы.

— Держи, — отдал ей пистолет. Белка приняла, осмотрела со всех сторон. Ее ИИ-ассистент спрашивал, желает ли она сделать данное оружие личным. Я кивнул, давая ей свое согласие. У меня-то при себе в случае чего есть «Буян». Его как раз не забыли, первым делом сунул за пояс, как поднялись за девчонкой.

Белка неодобрительно посмотрела на полусъеденный пакет чипсов: мой завтрак пришелся ей не по вкусу. Глянула в холодильник, изнутри отсека меня обдало приятной прохладой.

— Приготовишь что-нибудь по-быстренькому?

В ответ она изменилась в лице. На языке девчонки вертелись колкость, обида и злость, выродившиеся в стыдливый румянец на щеках.

— Я… я не умею, Макс. Меня… не думала, что когда-нибудь пригодится, пока училась в школе, а потом… попала к Бейке, а там уже столовая, закуски в автоматах…

Кивнул, осуждать не стал. Решил, что возьму дело в свои руки. Осталось только вспомнить кучу тех просмотренных видео про «легкий завтрак за пять минут»…

— Макс, смотри!

Белка дернула меня за рукав, указала пальцем в окно. На миг я похолодел от ужаса. В голову настырно лезли мерзкие сравнения.

Вот, значит, о чем говорила Фелиция. Была права: увидел сам…

Словно послушные зомби, люди толпами вытекали на улицы. Беззвучные, немые, бледные. Чернота вместо глазных яблок.

В каждом их движении чувствовалось механичность, будто кто засунул стальной эндоскелет внутрь людей. Начал подозревать, что с Царената станется…

Белка схватилась за голову, коснувшись волос, будто желая проверить, на месте ли? Причину понять было несложно: люди на улице были острижены налысо, словно заключенные.

— Это… что такое?

— Шавы, — почти в унисон ответили Ириска с Белкой. Иные объяснения казались излишни. Правду говорила Бейка: то, что я звал рабством у нас, здесь назвали бы свободой…

Телевизор одним своим видом заставил вспомнить мягкую нежность Айки. Совесть тоже не отставала, обещал ведь привезти ей новый, да так и не сподобился. Как они там сейчас? Она, тройняшки, все остальные? Что творится на фронте?

Поискал глазами пульт — тот спрятался под подушкой у дивана. Надеюсь, в нем еще живы батарейки?

Царенатский широкоформатный начал с мерзкого: стоило изображению проявиться, как на экране появилась самодовольная улыбка Вита Скарлуччи.

Потерянную руку заменили механическим, блестящим на солнце протезом. Брендированной маркой прямо в кадр — законы коммерции были везде неизменны.

Поверженный командующий из центра реабилитации радовался привезенному трофею, словно ребенок. Смотрел на мой «Янтарь», как на законную добычу. Тут же захотелось переключить, но Белка удержала руку.

— Новости сейчас будут. Посмотрим?

Говорили на русском языке, без акцента. Не сразу понял, что вещают механическим голосом. Выходит, не все здесь шавы? Вспомнил про среднюю меж ними и карсирами касту.

— Для серво крутят, — ответила рыжеволосая на так и не заданный вопрос. Хотела сплюнуть.

— Так зачем тогда смотреть? Будет же пропаганда?

— Посмотрим, как и о чем врут. Дезинформация — тоже информация.

Кивнул, соглашаясь, в конце концов, от нас не убудет.

За Витом шел репортаж об уничтоженной группе диверсантов едва ли не в черте города. Говорили о нас, не стоило и гадать. Белка вздрогнула, услышав, что группа была взята в плен и ожидает сегодняшней казни после допроса. Буднично, словно такое здесь каждый день, даже сенсации не сделают.

Требовались ли рабам сенсации?