Хитрый, сдержанный. Да и лицо…

Может, это вайгальские колдуны изуродовали его?

Или он сам — вайгальский колдун, надевший чужую личину? Но тогда почему бы вайгальцам не сделать колдуна с лицом княжича? Не объявить об этом в городе, в надежде, что соратники отыщут его и попадут в ловушку?

— Что скажешь ты? — упрямо повторил Айнур. — Ты учил его драться с тех пор, как он смог поднять деревянный меч!

— Да ничего я не понимаю, — мрачно отозвался Чиен, гоняя палочкой уголёк. — Очень похож и лицом, и манерой сражаться «Малым драконом», но…

— Это точно меч княжича? — перебил Айнур.

— Я разглядел его достаточно. Ножны чужие, а меч тот. И в бою парень так же неожиданно кидает его в левую руку. Вигре все ноги исполосовал. Но вот тут уже и загадка — бить по ногам я его никогда не учил. Не княжеский это приём — кланяться врагу.

— Но что это могло бы значить?

— А то, что и лунного месяца не прошло. Ещё не все раны зажили. Нельзя научиться так быстро. А значит — это не он.

— Может, магия?

— Мы плохо знаем вайгальскую магию. Тут мне лучше бы промолчать. Шаман пусть сначала скажет.

— Но, если магия, тогда всё-таки он? — с надеждой спросил Айнур.

— Не знаю, — покачал головою Чиен. — С боку глянешь — вроде как он. А присмотришься…

Фехтовальщик замолчал, бросил в костёр обгоревшую палку и стал поглаживать узор на рукояти меча. Рунный, молитвенный узор. Видно, читал про себя просьбу духам.

— Может, шаман сумеет помочь? — не отставал Айнур. Он никак не мог успокоиться. — Снимет личину, если её прилепили вайгальцы?

— Может быть, — отозвался Чиен с сомнением в голосе. — Но я отродясь не слыхал про такое. Парень совершенно себя не помнит. Если и вправду шибануло его по башке заклинанием в битве с колдунами, то что стало с лицом? С его манерой сражаться?

— Лицо-то колдунам несложно попортить, — произнёс Айнур. — Видал, как эта его «жена» меняет внешность?

— В том-то и дело, что на себе меняет, — не согласился Чиен. — Работа эта — ювелирная, долгая. Как раз для девушки. Как же такое успеешь в бою? И опять же — дерётся он не совсем как наследник.

— А как? — спросил Айнур. — Ты объясни мне вернее? Я-то ведь не учил его. Вижу — в левую руку кидает. Движения, вижу, уверенные. А мастерство — может, и твоего повыше. Бейся вы один на один — всяко могло случиться. Но ты мне сам говорил: Камай — прирождённый мастер клинка! Он мог чему-то научиться и во время смертельного боя. Такая наука запоминается особенно хорошо.

— Нет, тут иное, — вздохнул Чиен. — Руку Камаю я сам ставил. А этот… Он бьётся так, словно был у правителя ещё один, незаконный сын. И учил его не я, а кто-то из наших же, но похитрее и поподлее. Например, беглый Порта. То наш заяц вроде бы ровно кладёт финты, как положено с его школой, связки привычные делает. А потом вдруг как выкинет что-то, я и приёма такого не видел. Да и девушка эта… Знаешь, на кого она похожа, Айнур? Видел без маски синеликого императора?

— Ты чего хочешь этим сказать⁈ — Айнур даже покраснел от гнева. — Сказки всё это, что мальчиков было двое! Что отдал правитель Юри второго сына синеликому, чтобы откупиться от этой твари своею кровью!

— Не такая уж он ему тварь, — покачал головой Чиен.

— Молчи! — обрубил Айнур, хватаясь за голову. — Хотя бы ты — замолчи!

— Да я-то — молчу, — тяжело вздохнул Чиен и уставился в землю. — Уже столько лет молчу о том, что за чёрная тень пролегла между братьями. Но Тенгри — видит.

— Я должен ехать к шаману, — сменил тему Айнур. — Должен говорить с ним о делах. Появление духа волка — дело очень серьёзное. Если духи затаили на нас обиду — как мы будем скрываться в горах? Каждый камень может стать нам врагом. Но и мальчишка не даёт мне покоя. А что если он сам попросил свою Шасти изменить ему внешность? Уже здесь, в лесу, в этой пародии на воинский лагерь?

— Хочешь сказать, что Ичин и Майман отозвались, потому что спасли с поля боя именно княжича? Это он нам тут мозги полощет?

— Хочу! Иначе — чего бы так всполошились и барсы, и волки? Я ведь посылал людей жечь сигнальный огонь на старых кострищах. Никто не откликнулся.

— Волки — всегда были себе на уме. Часть из них готова была служить вайгальцам. Это нам ещё повезло, что найманы сами казнили предателей.

— А барсы?

— Командира барсов знают и среди шаманов. Это — очень непростой человек. Я бы не стал гадать, что у него на уме, пока глаза его не увижу.

— Значит, парень мог сам изменить внешность, — подытожил Айнур. — И делает вид, что не узнает своих.

— Но зачем? Ведь мы — клялись его отцу, а значит, и ему.