Рванула на себя мешок, висящий на нём.

— Ах ты, отрыжка лисицы! — заорал Эльдэ, пытаясь подняться.

Но было поздно. Как только Шасти завладела мешком, силы покинули предателя совершенно. Как шарик сдулся.

На всякий случай я вытащил меч и приставил к горлу Эльдэ. А Шасти развязала мешок. Потом высыпала содержимое прямо на землю.

Там было три серых шарика хоргона, куча магических амулетов и склянок с какой-то дрянью. И кусок кожи, покрытый алыми знаками.

— Плохие хоргоны, — сказала Шасти, покатав в ладони один из шариков. — Очень слабые. Их делал неумелый маг. Потому Ярен и уцелел.

— Вот скотина! — выдохнул Эльдэ. — А взял за них двадцать монет!

— Так это ты открыл дверь в нижний мир и выпустил тварей Эрлика? — спросил Чиен каким-то мёртвым, лишённым интонаций голосом.

— А чем тебе плох Эрлик, отец? — зло рассмеялся Эльде. — Эрлик — великий бог! Он — лучше равнодушного Тенгри! Он помогает тем, кто даёт ему кровь и мясо! Мы будем править здесь его именем! Он выбрал нас!

— Мы? — перебил Чиен. — Да ты бредишь! Ты забыл присягу! Забыл о чести!..

— О чём? — расхохотался Эльдэ ему в лицо.

Мой меч у самого горла совсем не пугал предателя. Он что, решил, что бессмертен?

— Значит, ради чести я должен был сдохнуть? — смеялся Эльдэ и дёргал головой, царапая шею об остриё. — Должен таскаться по болотам с остатками разбитой армии? Власть изменилась, понимаешь ты это? Теперь наш правитель — терий Верден! — Эльдэ пристально посмотрел на отца и начал говорить горячо и страстно: — Идём с нами! Эрлик — хороший бог. Вайгальские колдуны всё равно уничтожат Айнура! Вся его доблесть — драконья кровь! Убей его сам! Забери меч — и тебе тоже найдётся место среди избранного Эрликом народа! Мы завоюем этими мечами весь мир, слышишь, отец?

Он задохнулся, всё-таки сил у него сейчас было немного. Меня так и подмывало сделать случайное движение и оставить его без головы.

Я ненавижу предателей. Всегда ненавидел, с самого раннего детства. И если до этих слов Эльдэ у меня ещё могли быть хоть какие-то сомнения, кто открыл ворота в преисподнюю, то сейчас их не осталось совсем.

Айнур мрачно смотрел на меня, на Чиена, на Шасти, перебирающую неожиданно доставшиеся ей сокровища. Серых хоргонов у нас как раз не было.

Чиен тяжело молчал, и Эльдэ понял это, как знак зарождающегося сомнения.

— Убей Айнура, — просипел он. — Убей этого странного зайца с драконьим мечом! И терий Верден осыплет тебя деньгами и почестями! Ты справишься! Ты — великий мастер! Что ты найдёшь среди этих нищих? Только смерть! Вы всё равно погибнете все! Так хочет Эрлик! Убей Айнура!

Чиен схватился за меч, и Айнур отступил, выхватывая оружие.

— Кай, прошу тебя, убери меч, — прошептал фехтовальщик. — Я выплачу тебе этот долг. Я признаю тебя первым перед воинами и буду подчиняться тебе. Пожалуйста. Убери его.

Я посмотрел на Айнура, потом на Шасти. Но они тоже ничего не понимали.

Чего хотел Чиен? Убить Айнура я ему всё равно не дам. Он же помнит, что я сильнее. Даже мокрый и едва не издохший — всё равно справлюсь.

— Пожалуйста? — повторил Чиен.

А Эльде хрипло рассмеялся.

— Убей Айнура, отец! Только смерть! Во имя Эрлика!

Я посмотрел в окаменевшее лицо Чиена. В его глаза, ставшие стекляшками.

Больше всего мне хотелось неловко дёрнуть рукой и оставить Эльдэ без головы. Но я кивнул и убрал оружие от его горла.

— Только смерть, — выдохнул Чиен и вытянул меч из ножен.

Красивым таким, отточенным жестом.

Айнур метнулся в сторону, но фехтовальщик словно не видел никого, кроме сына.

Замах. Лезвие блеснуло в свете разгорающегося костра. Тело Эльдэ покачнулось, и голова отлетела от него, словно комок грязи.

Хлынула кровь. И только потом обезглавленное тело медленно завалилось на бок.

Чиен вбросил меч в ножны и опустился перед сыном на колени.

Глава 24

Похороны

Это была очень длинная ночь.

Айнур без сил опустился у костра. Наверное, наш командир впервые осознал, как он слаб.

Изломанная и неправильно сросшаяся правая рука не позволяла ему сражаться, а гордость не позволяла отступить.

Реши Чиен зарубить Айнура, он бы именно зарубил: неподвижного и злого на весь мир. Пока Чиен и его сын Эльдэ спорили, командир стоял молча, пожираемый гордостью. Не способный сделать ничего, чтобы защитить себя и своих людей.

Айнуру не по силам было нами командовать, не было в нём настоящей стойкости. Но и заменить его не мог никто. Воины привыкли подчиняться правителям драконьей крови. А все «драконы», кроме Айнура, были или мертвы, или вообще неведомо где.