Айнуру нужно было сейчас хотя бы выговориться, но и здесь я ничем не мог ему помочь. Здесь я — заяц, безродный мальчишка. Не советник ни ему, ни Чиену.

Им обоим было сейчас тяжело. И оба были слишком гордыми, чтобы страдание могло их объединить.

Чиен рыл могилу у кромки леса. Один. Он прогнал воинов из рода волка, которые пытались ему помочь. Фехтовальщик сам убил сына, и сам собирался его хоронить. В этом же гордом одиночестве.

Сначала он рыл в полной темноте. Но потом луна сжалилась над ним и показала нарождающийся серп. И стало немного светлее.

Костёр тоже наконец разгорелся. Мы с Шасти обнялись и молча пытались согреться.

Кима забылся в лихорадочном сне. Ярен сидел по другую сторону огня и дрожал, похоже, он тоже промёрз до костей.

И лишь шаманы кружились и кружились в своей пляске.

Их было четверо вместе с Ичином, но трое кружились вместе, а Ичин — всё как-то особняком. Наверное, он не очень хорошо знал трудную дорогу в нижний мир, где булькает это проклятое чёрное озеро.

Почему, потеряв сознание, я сначала падал в здешнюю преисподнюю, а потом вдруг оказался в палате реанимации?

Может быть, у каждой души есть свой, обустроенный её внешним миром, ад? Ад, созданный соплеменниками? Наполненный их страхами, мифами, предрассудками?

Или это те, кто послал меня сюда, хотели напомнить: умирать рано?

Ведь поставленной мне задачи я так и не выполнил. И мне показали: там, в палате, лежу теперь вовсе не я.

Там лежит мальчишка драконьей крови. Юный витязь с двумя мечами — Камай. Он бредит и видит страшные сны. Что будет, если он очнётся в нашем мире?

А что будет, если месть не свершится, и он не очнётся?

Тени, пославшие меня в мир Камая, подсказали — я заигрался в чужую жизнь.

Я ведь и в самом деле прижился здесь. Мне нравилось скрывать лицо и дурачить Айнура с Чиеном. Нравилась наша мальчишеская банда, крылатые волки. Нравилось сражаться так, как я никогда не умел.

И, нужно признаться уже хотя бы себе, — я не хочу никому мстить.

Мало ли кто конкретно убил правителя? Виновата война, виновата человечья жадность и глупость.

Я хочу вышвырнуть вайгальцев из долины. Хочу, чтобы караваны снова отправились в таинственный город за огненным перевалом, а волки и барсы — охраняли его от бандитов.

Хочу, чтобы мои зайцы учились не только драться, но и читать, и писать. Чтобы они выросли в достойных людей.

Разве многого я хочу?

— Давай поможем Чиену? — перебила мои мысли Шасти.

Я поднял голову, сощурился.

Фехтовальщик докопал свою яму. Пожалуй, сейчас он уже не прогонит тех, кто захочет постоять рядом с ним.

Я встал. Тронул за плечо Айнура. Кивнул ему на Чиена, что пытался сейчас уложить сына как следует в свежевырытой яме.

Мы тихонечко подошли и встали рядом. Чиен положил тело и пристроил рядом голову так, словно ничего и не было. Ночь скрывала кровь. Казалось, что Эльдэ просто спит.

Шасти сняла с шеи один из амулетов и опустила на грудь мертвеца. Айнур стянул с покалеченной руки богато отделанный наруч и тоже бросил в могилу. Я достал один из деревянных амулетов, что резал мне Истэчи и отдал его мертвецу.

Никакого обряда для похорон предателей не предполагалось, но душа ушла, а чем виновато тело? И потому мы пытались сделать эти болотные похороны хоть немного похожими на настоящие.

Неслышно подошли воины волчьего рода. Майман велел им охранять нас, и они то пропадали среди редких деревьев, то возникали, словно из ниоткуда.

Все вместе мы засыпали тело Эльдэ землёй. Завалили огромными камнями, чтобы не добрались звери.

Чиен выглядел совершенно потерянным. И Шасти, чтобы утешить его, сказала:

— Вайгальские колдуны умеют накладывать на человека личину, которая не исчезает и после смерти, если некому её снять.

Чиен обернулся так резко, что я шагнул вперёд и загородил девушку собой.

— Это правда, — подтвердил я.

Шасти рассказывала, что мой фальшивый облик можно снять только двумя способами — зачарованным ножом и её умелыми руками. Смерть тут пролетает как фанера над Парижем.

— Ты хочешь сказать?.. — огрызнулся Чиен и замолчал.

— Мы не знаем путей неба, — ответила Шасти. — Может, ты давно уже потерял сына. Не сейчас — давно. А может — тебя обманули.

— Так что же мне делать⁈ — выкрикнул Чиен, глядя в чёрное ночное небо. — Где мне искать правду?

— А ты не ищи правды, — сказал я. — Ищи справедливости. Мы вышвырнем вайгальцев из долины Эрлу. И если твой сын мёртв — отомстим за него. А если жив — может, и сам отыщется. Не заметить нас будет трудно.