— В Супреме не исключают, что тронутые — выходцы из иных миров. Альтернативных вселенных. Они вселяются в тела умирающих людей и почти ничем не отличаются от нас…

— Кроме иммунитета, — перебил я.

— Чего?

— Иммунитета к вмешательствам Кормчих.

— Ну… можно и так сказать.

— А почему их называют тронутыми?

— Вроде бы к ним прикоснулись Предтечи. Выдернули откуда-то и перенесли сюда. Взамен наделили определёнными… талантами.

— Похоже на городские легенды.

— Ты не из этих.

— Не-не-не!

— Хватит паясничать, Рост. Я на твоей стороне. Под тебя непременно будут копать тени, ты уж поверь старому волку. Вызовут мощного экзекутора, усилят его артефакторикой, накачают кремом. И твои барьеры падут.

Моё лицо стало серьёзным.

— Бронислав, есть договорённости. Между мной и Чертёжником. В крайнем случае, мойры выступят на моей стороне, потому что…

— Они тебя сюда перенесли, — догадался каратель.

Я промолчал.

— Продолжай, Ростислав.

— А что продолжать? Не о том разговор. Открывать душу перед братьями консистории я не планирую. Кем бы я ни был, вас это не касается. А вот угроза человечеству есть, Великий Чертёжник попал в точку. И мой вам совет: развяжите мне руки. Дайте выполнить работу… которую я привык делать.

— В своём мире, — уточнил Бронислав.

Ну вот привязался!

— Мне нужен карт-бланш. Чтобы никто не лез. И, если повезёт, я справлюсь с этим злом. После некоторой подготовки, разумеется.

— Подготовки?

— Словами не объяснить. Но мне нужно ходить в Разломы и уничтожать монстров, чтобы обрести прежнюю силу. Я читал Кодекс. У вас есть автономные инквизиторы с правом вести самостоятельные расследования.

— Есть, — признал Бронислав. — Один из них находится перед тобой.

— Я хочу получить этот статус.

Наставник повернулся ко мне.

— И что ты будешь с ним делать?

— Разберусь с тварью, которая здесь хозяйничает.

— Вначале расскажи, что это за тварь.

— Живой Хаос, — я задумался, подбирая слова. — Это… Материя, энергия, разум. Всё вместе.

Брови инквизитора поползли вверх.

— Оно мыслит?

— По-своему. Это коварный, изощрённый ум. Поглощает всё живое, подпитывается чужой энергией, опустошает целые города и страны. Порождает монстров. Управляет монстрами. Призывает их, чтобы натравить на врагов.

— Хаос считает нас врагами?

— Не только нас. Богов, демонов, другие расы. Эту штуку породили… забытые древние существа. Но Хаос вышел из-под контроля и теперь он сам по себе. Он расширяется, учится, проскальзывает сквозь измерения. Даже я… у меня нет уверенности, что с ним можно справиться.

— Почему?

— Боги не смогли. Поэтому заперли Хаос между мирами, наложив охранные печати. Но, судя по всему, печати сломаны. И у нас проблема.

Я вновь вспомнил Легендарную Тварь.

Будучи на пике своей формы я не смог выжить в битве с этим хищником. А Хаос ещё сильнее. Непостижимо сильнее. С моей четвёртой оболочкой даже мечтать не стоит об уничтожении этой субстанции. Но если не я, то кто? У Земли нет другого героя, способного дать отпор дыханию бездны.

— Ты всё время говоришь о богах, — задумчиво произнёс учитель. — Это Предтечи? Древние?

— Не знаю, — честно признался я. — Это… слишком давняя история.

Бронислав кивнул и отошёл на пару метров. Задумчиво посмотрел вдаль, за край горизонта. Вернулся обратно. Начал рассуждать вслух:

— Чертёжник не зря тебя отыскал. Всё предопределено. Кормчие не только меняют судьбы, они способны предвидеть варианты будущего. Поэтому и ведут нас в своей извечной мудрости.

Остановившись, каратель посмотрел на меня в упор.

— Автономный статус не даётся кому попало. Решение принимают на самом верху. Понимаешь? Я должен что-то предоставить Супреме. Одних картинок, где тьма пожирает человека, недостаточно. Они захотят знать больше.

— Так свяжись с Чертёжником. Пусть он объясняет.

— Нельзя так просто связаться с Чертёжником. Это он решает, кому отправить послание.

— Бронислав, ты должен постараться. Если для автономии мне нужна высокая ступень посвящения, я поднимусь, куда скажешь. Но я не хочу отвлекаться на всякую хрень с отступниками. Как ты уже понял, я — специалист по чудовищам.

Учитель наградил меня тяжёлым взглядом.

— Знаешь, будь ты рядовым послушником, вылетел бы из семинарии после этих слов. Но есть у меня странное чувство… что тебе всё равно.

— Я не рвался в семинарию. Так что чувство правильное.

Бронислав ещё раз прошёлся туда-сюда, пересекая длинную тень от конвертоплана. Душевные метания просматривались невооружённым глазом, и я не мешал. Наконец, учитель принял решение.