Затем снова задумался, возвращаясь к ночным событиям и бдениям. К встрече со Жнецом я подготовился насколько это в моем случае возможно.

Райс должен был выйти со дня на день из спячки, и меньше всего я хотел его отправить обратно, поднимая уровень развития. Да, возможности тотема росли, но мне он мог потребоваться в ближайшее время. И не в борьбе с таносом. В итоге, как и планировал всю энергию из родового алтаря я бросил на прокачку «Когтей Дисса». Одиннадцать раз удалось поднять их показатели.

С кинжалами, в отличие от умений, невозможно было заранее знать, какие свойства у них проявятся, никаких веток развития, просто вливаешь энергию (на каждый новый подъем все больше и больше), они улучшаются. Одно было неизменным — бронебойность и убойность росла, как и уменьшалось энергопотребление и увеличивался встроенный аккумулятор. Теперь он стал приблизительно втрое больше, нежели был изначально. Сами клинки возвращались к владельцу один раз в минуту (привет Орунису, падле!), если находились на расстоянии не более ста шагов, я их мог почувствовать за две лиги, одним из главных свойств являлся появившийся вампиризм. При нанесении «Когтями» ранений врагу, они ослабляли его, вытягивая из него любые виды энергии от жизненной до магической, преобразуя их в нужную и передавая ее в родовой алтарь. Раньше такое происходило только при смерти оппонента. Действие прекращалось, если я покидал пятиметровую зону контакта. А если кинжалы оставить в теле противника, то даже при несмертельных ранениях они в пару минут уничтожали жертву — эффект схожий с кречетовскими стрелами. Но у тех он фактически мгновенный. Есть куда стремиться.

Повысилось КПД поглощения. Раньше большая часть энергии «растекалась» в пространстве. Кроме этого, ускорение и усиление тоже увеличилось вдвое, по моим приблизительным прикидкам. Но с определением подобных нюансов возникали сложности. У меня не имелось точных шкал и внятной точки отсчета, кроме ощущений.

Клинки ятаганов теперь чуть светились бледно-синим светом, на них появилась серебристая рунная вязь, в глазах воронов, казалось, зажглась жизнь в виде черно-багряного огня. С одной стороны, вроде бы ничего такого, но признаки демаскирующие. Однако в магическом зрении оружие никак себя не проявляло, не обнаруживалось даже в самом продвинутом режиме очков.

На следующий подъем «Когтей» энергии требовалось столько, что приблизительно сотой части от нее — остатки в алтаре, хватило улучшить волчью телепортацию несколько раз. Теперь я мог перемещаться на одиннадцать метров. А убитые днем волчары прыгали на пятнадцать-двадцать. Хотя столько в оружие, сколько я, вряд ли кто-то вливал последние лет сорок-пятьдесят точно. И, уверен, ни у кого из среды Народа не имелось настолько продвинутого индивидуального средства поражения в настоящий момент.

Впрочем, справедливости ради, тотемным и не требовалось нечто столь убойное. В отличие от мальчишеского восприятия прошлого Глэрда, который думал, что каждый из настоящих Людей воин, для меня они были косорукими ублюдками с огромным самомнением. Жестокость присутствовала, смерти они не боялись, кровь привыкли лить ведрами. Однако чью? Беззащитных рабов. Такое никогда не делало никого бойцом, палачом — да. Даже с гоблами, предпочитали торговать, договариваться, использовать в своих криминальных схемах, вместо того чтобы прогнуть, загнуть, растоптать. И весь опыт большинства, за исключением отдельных индивидов (по моим прикидкам не больше двадцати процентов от общего числа мужского населения, например, Кром был опасным бойцом), заключался в редких межродовых стычках, в дуэлях в Круге, смертельные, кстати, были крайней редкостью. И туриновская даже не гвардия, а продвинутые бойцы разменяли свои жизни на их в ночном столкновении после диверсии один к десяти. И это в условиях городского боя, при поддержке противника дронами и магическими средствами, внезапности их нападения. В целом же, у представителей Народа имелось превосходство за счет тотемов и умений над обычными людьми и слабыми магами. Именно оно позволяло даже не задумываться о клинках, которые тоже были необычными.

Связка из родового кинжала и настоящего человека выводило оружие на иной уровень, благодаря уникальной магии, свойственной только данной ветви гомо сапиенс. При этом к «истинному» волшебству она не имела никакого отношения. Впрочем, напрямую к божественному тоже. Кстати, проигрыш в Круге или убийство зверья с законным отъемом кинжалов приводило к ослаблению Рода проигравшего, так как минимально-допустимое количество энергии клинки продолжали поглощать из алтаря проигравших при новой привязке. Глава не мог перекрыть этот поток. Именно поэтому Улаф так болезненно отнесся к потере кинжала. В секиры же внедрялись некие тайные конструкты, как в стрелы теми же кречетами. При этом для обычных людей владение родовым оружием Народа никаких преференций не несло. Они получали всего лишь очень хорошее средство, способное наносить дополнительный урон нежити за счет материала.