Как только посетителям разрешили входить, в палате появился Макс, мой официальный «молодой человек». Увидев меня, он без слов подошёл к койке и сел рядом. Он выглядел уставшим, и я задумалась о том, как моё вмешательство повлияло на его жизнь. В прошлой жизни он был счастливым баловнем судьбы, тем, кто менял женщин, как перчатки, и имел неплохие отношения с отцом, по крайней мере, на публике.

– Почему мне говорят, что ты почти ничего не ешь и за три дня ни разу не покинула госпиталь? – жёстко спросил Макс.

– Почему тебе вообще об этом должны говорить? – тихо ответила я.

– Потому что я, вроде как, твой молодой человек, – серьезно сказал Макс. И тогда я действительно вспомнила… Да, мы сами организовали это. На балу.

Увидев, что я не отвечаю и смотрю в одну точку, Макс покачал головой.

– Айви, многие сейчас проходят через то же, что и ты. Не вини себя за то, что выжила, когда многие погибли. Если ты захочешь бросить эту работу, это не проблема.

Не проблема… Я люблю эту работу. Этих людей. И люблю изобретать.

Любила. Раньше, когда я испытывала что-то кроме вины и отчаяния.

– Я должна была быть на его месте, – тихо сказала я.

– На чьём месте?

— На месте Тома. Я должна быть на его месте.

Макс сел передо мной на корточки.

— Расскажи мне, — попросил он мягко. — О том, что случилось в прошлом.

И я рассказала. Не всё, я не касалась своей жизни с Робертом или событий с Люсиль, рассказала только то, что произошло с другими, после выпускного.

– Если бы не я, ты бы жил счастливой, беззаботной жизнью, не зная ничего о грехах своей семьи, не зная печали, с доступом ко всем деньгам, – завершила я, чувствуя полное опустошение.

А Макс… лежал головой на моих коленях и это не вызвало у меня почти никаких эмоций, поэтому я позволила ему остаться так. Повернув голову, он поцеловал меня в живот, и я ощутила лёгкий отголосок смущения.

– Айви, ты хочешь, чтобы я жил во лжи? Мой отец всегда ненавидел меня. А то, что ты описываешь, звучит как его победа.

– Но ты был счастлив…

– Нет. Я не был счастлив. Я не знал по-настоящему ни отца, ни матери, ни себя. Я не был счастлив.

Я отвернулась, сглотнув ком в горле. Но где-то глубоко внутри мне стало легче от его слов.

Макс был единственным, кому я могла доверять. Единственным. Сейчас я не рассказала бы правду даже Себастьяну Торну, потому что понимала, что он полностью поддерживает короля, чьё бездействие казалось мне преступным.

А ещё… я знала, что Макс был честен со мной.

– Подумай сама, – продолжил он, – если бы ты была на месте Тома, тебя бы не отправили в Истрэй. Я бы погиб, пытаясь получить наследие. И главное, мы бы не узнали о планах моего отца, и вчера погибло бы не двести одиннадцать человек, а несколько тысяч.

Макс был первым, кто назвал точное число погибших, и от этого меня вновь начало трясти. Я поняла, что хочу быть одна, закрыться, спрятаться от всего мира.

— Айви, очнись! Ты умная, но почему ты иногда такая глупая? Том жив! В стазисе, но жив! А если бы ты не вмешалась, погибли бы тысячи людей, включая твоего любимого командира, — Макс произнёс последние слова почти зло и неожиданно укусил меня в живот.

И это... отвлекло меня. Совсем немного, но вывело из той истерики, которая начиналась каждый раз, когда я слышала о погибших или думала о Томе.

Макс всё ещё лежал головой на моих коленях, красивый, хмурый, сосредоточенный на мне. Единственный, кто вытаскивал меня из отчаяния. Мужчина с самыми красивыми губами и самыми непослушными волосами на свете.

Он был живым, не тонул в вине и не мучился сомнениями.

– Макс... возьми меня, пожалуйста, – попросила я его, проводя рукой по его волосам, наклоняясь ближе.

Я хотела хотя бы толику его уверенности.

Макс рассмеялся, довольный, но тут же покачал головой.

– Ты видела себя? Знаешь какие у тебя повреждения? – спросил он, и я ощутила далёкий отголосок обиды, недостаточный, чтобы передумать. – Ты получишь всего меня, много раз, когда выздоровеешь. Это будет твоим стимулом.

– Я хочу сейчас, – потребовала я, снова пытаясь приблизиться к нему, но он увернулся и сел, вызвав мое недовольство.

– Айви, нам нельзя. Тебе запрещены любые физические нагрузки, – сказал он уже серьёзнее. – Послушай, ты сделала всё, что могла. Ты, практически ценой своей жизни, спасла тысячи людей. Но сейчас нас ждут огромные проблемы, и в таком состоянии ты с ними не справишься. Ты должна поправиться.

Что он имеет ввиду? Мне что-то недоговаривали?

Макс зло поцеловал меня в уголок губ, с той стороны, где голова не была замотана, и это вновь вызвало у меня эмоции. Желание, нежность.

Он считал, что я сделала всё, что могла. Но это было неправдой.

Нужно довести дело до конца.

Я могла ещё раз вернуться в прошлое.

***