Меня тревожило, что из-за отдалённости Колвилла от Ардона гнев людей может угаснуть, и мои слова забудутся. Но я ошибалась — недооценила, насколько сильно люди за пределами Колвилла были обеспокоены тем, что произошло. Они боялись, что катастрофа может повториться в их городах, что под их ногами уже работают артефакты, привлекающие тени.

Вечером того же дня, сидя с Максом в «Голодном Моряке», мы наблюдали, как толпа собирается у здания «Артефактов Фуллагара». Охрана компании и городские стражи уже стояли по всему периметру, не позволяя людям проникнуть внутрь. Пока всё было мирно, но я видела, как толпа становилась всё более агрессивной. Люди приближались к стражникам, толкали их, наверняка задавая вопросы о том, почему расследование не ведется внутри компании.

Волнение, поселившееся во мне с того момента, как я очнулась в больнице, не отпускало ни на миг. Гнев на короля и Теда Фуллагара лишь усиливал тревогу. Я чувствовала, что если ситуация не обострится сейчас, мы упустим единственную возможность, и тогда Фуллагар, не без помощи короля, который почти не может ему отказать, быстро избавится от нас

Каждый раз, когда я погружалась в свои мысли, представляя, как Фуллагар избегает наказания, Макс выводил меня из этого состояния. Иногда он просто махал рукой перед моими глазами, а иногда начинал приставать ко мне, напоминая, что на публике мы по-прежнему считались парой. Но каждый раз, когда я пыталась продолжить, забыться а ощущениях, Макс останавливал меня.

Разве я не восстановилась почти полностью, как он того хотел?

В таверне к нам иногда подходила Алфина, бросая задумчивые взгляды на здание «Артефактов Фуллагара» через окно. Она изменилась, коротко подстриглась и начала носить брюки, как когда-то делала другая Алфина, из моего прошлого. Этот образ был менее привлекательным для клиентов, и к ней меньше приставали. Ее манера общения тоже изменилась, она стала более уверенной и резкой в общении с клиентами.

— Возможно, нам придется закрыться пораньше, — сказала она, глядя на толпу. — Многие из них выпившие, я боюсь, что они могут разбить окна.

Я тоже волновалась, не только за Алфину, но и за Макса. Он был Фуллагаром, и общественное недовольство его отцом могло легко перекинуться и на него. Его спасало лишь то, что он давно уже был ликвидатором, героем Колвилла, который мог бы погибнуть вместе со всеми.

— Не переживай за меня, — словно читая мои мысли, сказал Макс. — Это должно было случиться. Рано или поздно. Нам следует вернуться домой и дождаться утра, увидеть, как отреагирует пресса. А потом мы вернемся сюда и будем действовать по ситуации. Сделаем всё, что в наших силах.

Я с трудом узнавала Макса. Его тон, его поступки — неужели он так изменился из-за того, что узнал от Лоренсо что-то о своем наследии?

Макс решил проводить меня домой. Люди узнавали нас на улицах: ко мне относились тепло, но на Макса часто смотрели подозрительно. Прохожие пытались расспросить меня о расследовании, словно я знала больше, чем остальные.

— Поговорим? — Макс произнес это у дверей дома, в котором находились апартамерты, и меня сразу охватило волнение. Я хотела совсем не разговоров.

— Конечно, — ответила я, и мы поднялись в мои апартаменты.

По пути мы молчали, но напряжение в воздухе было почти осязаемым. Макс, без сомнения, понимал, о чем я думаю. После событий в башне между нами не было никакого физического контакта, за исключением тех моментов в больнице, когда Макс старался вытащить меня из той эмоциональной бездны, в которой я оказалась.

Я ощущала его присутствие каждой клеточкой своего тела. Чувствовала древесный аромат его одеколона, видела его сильные руки, широкие ладони и невольно представляла их на себе.

Я хотела его. Хотела забрать у него хотя бы часть той уверенности, которой мне так не хватало, но которая, казалось, была у него в избытке. Я жаждала жить моментом, не сомневаясь, делиться с ним эмоциями и не отпускать. Это противоречило моим прежним убеждениям о том, что я не смогу делить постель без глубоких отношений, но сейчас меня охватил страх, что что-то случится, Макс или я исчезнем, и всё закончится.

Макс молча ловил мои взгляды. Он знал, его челюсть была напряжена, слегка расширенные ноздри выдавали нетерпение. Он знал что всё внутри меня требовало его, я хотела использовать каждый миг, что мы были вместе.

Как только мы переступили порог моих апартаментов, я тут же потянула Макса в спальню, не желая терять ни секунды. Он не сопротивлялся, напротив — свободной рукой он начал расстёгивать свою рубашку, ухмыляясь. Мы рухнули на кровать, не успев даже полностью раздеться — настолько сильно мы жаждали друг друга, тревожась о будущем, опасаясь, что нас разлучат. Казалось, он испытывал те же ощущения, что и я, но скрывал их куда лучше.

Макс просто задрал мою юбку, и как только я почувствовала его, откинулась на подушки, издав довольный и немного болезненный вздох. Всё продлилось недолго; для нас обоих эта близость была способом сбросить накопившееся напряжение. Мы держались друг за друга, агрессивно целуясь, погружаясь в это ощущение до полного истощения и двигаясь, двигаясь, двигаясь…