- А я прослежу, чтобы им больше никто не досаждал, – подтвердила Петра не своим голосом.

Смерть брата так на неё повлияла, что теперь она едва ли походила на саму себя. Самоуверенность куда-то испарилась, оставив лишь холодное спокойствие, а выражение надменного превосходства навсегда исчезло с лица девушки. После того, как Петра узнала правду о пожаре, она согласилась помочь семейству перебраться в новый дом. Произошедшее явно заставило её иначе взглянуть на многие вещи, хоть и не отвратило от службы в ордене полностью.

- Я не хочу, чтобы вы уходили, - тихо произнесла Ева. – Почему вы не можете остаться?

- Маленькая, прости, но нам пора, - погладила её по голове Ваня. – Я буду скучать по тебе.

- Но это ведь не значит, что прощаемся навсегда, - добавил Мартин. – Ты можешь навещать нас в Раймине в любое время, когда захочешь.

- Правда?! – просияла девочка.

- Правда, - кивнули оба.

- Спасибо большое за помощь! - поклонилась Мария. – Мы все целы и вместе, только благодаря вам.

- Удачи! – попрощалась Серас. – Ещё увидимся.

Выходили из леса мы в сопровождении Кусачки, которая явно уже не вызывала такого страха, как прежде. Подходя к Вишнёвке, я поравнялся с Мартином. – А знаешь, похоже, твой страх перед монстрами прошёл.

- С чего это вы взяли? – не понял он.

- Ну, ты не побоялся сразиться с гигантским пауком, да и где ещё ты видел рыцаря, который бы дружил с банши?

- Я дружу не с банши, - отчего-то улыбнулся он, обернувшись на видневшуюся за спинами громаду леса, - а с девочкой по имени Ева.

(Поместье Раймин)

- Вот значит как? – Удивлённо поднял бровь Альберт, разливая чай, пока мы рассказывали о наших приключениях. – Значит, это была месть за потерю невесты?

- Можно и так сказать, - подтвердила Айна. – Правда, учитывая, каким психом был святоша, нет ничего удивительного в том, что Маша его бросила.

- И всё-таки его упорству можно позавидовать, - добавила Серас. – Столько лет выслеживать её, перевернуть архивы, ради рецепта оборотного зелья, подготовить учеников и придумать для них легенду. – Она покачала головой. – Эту бы энергию, да в мирное русло.

- Кстати, насчёт зелья, госпожа Серафида, - уточнил дворецкий, - у вас случайно нет образца этого снадобья?

- Да, есть, - волшебница достала из кармана пузырёк с мутной жидкостью. – Петра отдала нам последний флакон. Сказала, что ей оно уже не нужно. Удивительно, но я так и не смогла определить, из чего оно состоит.

- Позвольте, - попросил Альберт. Получив флакон, он понюхал содержимое и усмехнулся. – Да. Это именно оно. Давненько я не встречал такого идеального приготовления.

- Альберт, - уставилась на него чародейка, - тебе что, знакомо это снадобье?

- О да, госпожа. И, если честно, я удивлён, что о нём не знаете вы. Кто-нибудь из вас слышал легенду о чародее и суккубе?

Мы отрицательно покачали головами.

- Тогда, с вашего позволения, - продолжил дворецкий. – Примерно сто пятьдесят лет назад, в Академии магии учился один весьма одарённый юноша, по имени Уильям. Он стремился познать все тайны чародейства, но не обладал должным терпением. Как и любого молодого гения его бесили правила, установленные на факультете, так что, однажды он вопреки всем запретам, начертал пентаграмму в своей комнате и вызвал самого настоящего демона. К его несчастью, на зов явилась суккуб. Звали её Адалинда. Увидев, кто её призвал, она вначале расхохоталась, а потом начала издеваться над парнем, который ничего не мог с этим поделать. Несколько недель он вынужден был выслушивать её насмешки, попутно создавая данное зелье, а затем предложил ей пари. Уильям утверждал, что сможет заставить демоницу молить о пощаде, а в случае его победы, Адалинда должна была правдиво ответить на три его вопроса. Заинтригованная таким предложением, суккуб согласилась. Юноша попросил её выпить немного зелья, а когда она лишилась сил и стала человеком, защекотал её.

- Чего-чего?! – уставились мы на дворецкого.