Пентхаус Пак Сумин занимал весь последний этаж здания и больше походил на какой-то зал для заседаний, чем на квартиру. Да и само помещение выглядело совершенно нежилым, стерильным. Нигде не валялись тапки, подушки на диванах — ровно расставлены. Заглянул на кухню — такая же стерильность. Я понимал, что тут убирались горничные, но на моей кухне приборы для готовки уже перекочевали на специальную подставку, на микроволновке и плите появились следы использования, на столе был рулон с бумажными полотенцами и подставка для салфеток. Эта же кухня была настолько же гигантской, насколько пустой. Тут никто никогда ничего не готовил, наверное, Пак Сумин даже лапшу здесь не заваривала.

Я бросил взгляд на вешалку, где, как и сказала годзилла, висело два пакета с одеждой. Схватив не глядя оба, я зацепил пальцами стильные туфли-лодочки, в которых Пак Сумин ходила на работу чаще всего, и поспешил убраться из этого музея одинокой жизни. Так вот почему она постоянно ошивается в моей квартире? Может, у нее в пентхаусе развивается агарофобия и она ищет помещение поменьше?

Сначала мне в голову пришла идея предложить Пак Сумин переехать в квартиру напротив, ведь на весь этаж из жильцов был только я, да охранники в своей отдельной квартире. Но потом я представил, как эта поехавшая втыкает мне острый каблук в глаз, и очень быстро передумал. Что самое главное в общении с нестабильными личностями типа моего начальства? Правильно! Никаких провокаций!

Когда я вернулся Пак Сумин все еще плескалась, так что пришлось идти за кофе немытым и сонным. Бариста, которая уже привыкла видеть меня одетым и свежим, слегка выпала в осадок, не добавляли мне очков и синевато-зеленые фингалы, которые расплылись под щекам в стороны от сломанного носа. Сколько я ни прикладывал холодные компрессы, сколько ни мазал лицо специальной дорогой мазью, законы природы не обманешь. Ходить мне такой зеленоватой пандой еще минимум пару недель.

— Сложная неделька выдалась, — зачем-то сказал я работнице кофейни, забирая свой заказ.

Ответа я так и не получил и под удивленные взгляды жителей этого недешевого района вывалился обратно на улицу и потопал в сторону дома.

Удивительно, как пластична человеческая психика. Скажи мне кто неделю назад, что я буду в мятых штанах и растянутой футболке выходить за утренним кофе во вполне приличную кофейню на углу, где стаканчик хоть и качественной, но все же черной жижи с молоком стоит больше десяти тысяч вон, то я бы покрутил пальцем у виска. Но Пак Сумин не оставила мне выбора, так что сейчас все окружающие могли наблюдать избитого северокорейца, который тащит завтрак своей невменяемой начальнице.

Когда я вернулся в квартиру, Пак Сумин уже закончила одеваться и была готова к выходу.

— Совсем забыла тебе сказать захватить косметичку, — выпалила годзилла. — Ладно, на первый раз прощаю.

За что меня простили я так и не понял, но кофе и круассан с вяленой говядиной у меня отобрали, после чего Пак Сумин, цокая каблучками, выскочила за дверь. Ничего необычного, всё, как и всегда. Мне придется трястись в вагоне метро, тогда как Пак Сумин обещала перед началом рабочего дня заглянуть к госпоже Юн Хян Ми, вот и поехала пораньше.

Недовольный тем, что распорядок моего утра был нарушен, я поплелся в душ, на ходу стягивая с себя грязную одежду. Внутри было напарено так, будто бы я оказался в кастрюле с кипятком, по дорогой темной плитке скользили капли конденсата. Ну, точно рептилия! Живой человек под настолько горячей водой мыться не способен.

Быстро приняв контрастный душ, и в очередной раз порадовавшись, что на южнокорейском рисе и свинине на мне наросло мяса, я схватил одно-единственное оставшееся чистое полотенце. К моей печали, вместо большого банного полотенца, которое забрала Пак Сумин, это было маленькое полотенчико для ног, которого хватило только на то, чтобы кое-как вытереть голову и сбить основную массу влаги с рук и груди. Ну да ладно, пока буду пить кофе и собираться обсохну, а потом…

Выйдя из спальни в гостиную и все еще пытаясь насухо вытереть голову, я нос к носу столкнулся с Пак Сумин.

— Что ты… — начала девушка, после чего ее взгляд стал опускаться все ниже и ниже. — Ты чего голый ходишь⁈

В следующий момент годзилла попыталась влепить мне по лицу, но я без проблем увернулся и, прикрывая хозяйство, спрятался за дверью в спальню.

— Ты чего здесь забыла⁈ — воскликнул я.

— Телефон! Телефон забыла! — в миг покрасневшая до кончиков ушей годзилла. — За телефоном пришла! А ты тут рассекаешь!

— Это вообще-то моя квартира! И ты сама сказала, что уже уехала! — ответил я.

— Думать головой надо!

— Это ты поленилась подняться в свой пентхаус! Оккупантка!

— Ты как меня назвал⁈

Годзилла толкнула плечом дверь, видимо, желая все же перейти врукопашную. Сил оттолкнуть дверь у нее хватило, и она уже приготовилась то ли высказать мне все, что думает, то ли выписать оплеуху, но тут вмешался трагический случай.