— Это вы не понимаете, дядюшка Бо Гён, — покачал я головой. — Я знаю, как себя ведут женщины, которым я нравлюсь. Ничего подобного я от своей начальницы не видел. Тем более, она женщина довольно обеспеченная и влиятельная, ей впору какие-нибудь актеры или айдолы, а не беглые северяне.

— Женская душа темна, как безлунная ночь, — глубокомысленно изрек уже порядком окосевший дядюшка Бо. — Никогда не знаешь, что там ей на самом деле приглянулось, Ён-кун.

— Даже если она во мне там что-то видит, то уж я в ней женщину точно не вижу, — ответил я твердо. — Источник проблем и головной боли — сколько угодно. Человек, которому нужна помощь, причем не только моя, но и специалистов — вполне! Что угодно, только не женщину.

— Отчего же ты так категоричен? — усмехнулся мужчина. — Может, ты просто таких женщин не встречал.

— Всяких встречал. А это не женщина, а ходячая проблема с вагоном капризов, — поморщившись ответил я. — Налейте лучше еще по одной, дядюшка Бо Гён.

Дважды просить не пришлось, мужчина с готовностью вылил остатки виноградной соджу по рюмкам, мы опять выпили.

— Ну, раз все обстоит именно так, то терпи, — сказал дядюшка Бо. — Работенка у тебя хорошая даже по меркам местных, такое место редко когда подвернется.

— И это все, что посоветуете? — спросил я.

— Можешь еще уволиться, — усмехнулся дядюшка Бо. — Но это много ума не надо — уйти.

— Оставаться сил уже нет, достала она меня.

— Тогда что там у вас скоро? Поход в национальный парк ты говорил? Вот сходи с коллегами, выпей хорошенько, покушай вкусно, а потом — в отдел кадров, если зарплатой не дорожишь. Я что за жизнь понял, Ён-кун, так это то, что начальников-мудаков терпеть нельзя. Лучше работать там, где меньше платят, но где к тебе относятся, как к человеку, а не как к безродной собаке. Потому что чем дольше на такой нелюбимой работе сидишь, тем меньше самоуважения у тебя остается. А для мужчины самоуважение — это всё. Не можем мы без него, ломаемся в итоге.

Мужчина хлопнул ладонями по коленям и, тяжело встав со стула, направился к холодильнику. Оттуда он извлек початую бутылочку соджу, к которой, по всей видимости, время от времени обращался в ходе своих одиноких ужинов.

Больше о моих делах не говорили. Ели, пили, дядюшка Бо рассказывал истории из своей жизни. В компании этого простого и открытого человека впервые за долгое время я отдыхал. Не ожидал подвоха, не следил за настроением собеседника. Просто наслаждался хорошей компанией, смеялся и спокойно ел.

Уже ближе к часу ночи я засобирался домой. Завтра утром на работу, а значит, мне нужно вернуться в проклятую многоэтажку, где меня ждала Пак Сумин. Слова дядюшки Бо о том, что все может быть не так просто, как мне казалось, блуждали где-то в моей хмельной голове, но я от этих мыслей только отмахивался. Я прекрасно осознавал свое место, прекрасно понимал, кто такая Пак Сумин. Да одного вида того подлеца, Ли Кён-Сука, которого мы вместе с Мун Джином прессанули в поисках годзиллы мне хватило, чтобы окончательно понять вкус моей начальницы на мужчин. Я даже и близко не был в этой лиге, так что дядюшка Бо сильно заблуждался.

А еще я был совершенно искренен, когда говорил, что не видел в годзилле женщину. Она на самом деле вела себя как угодно, но не как женщина, которую можно было бы желать или с которой мне бы хотелось проводить время. Эгоистичная, заносчивая, злая. Мой идеал, который я сам для себя сформировал еще при жизни на севере, был совершенно другим. Нет, я не грезил о кроткой и покорной «мебели», как многие представители мужского пола, но и жить со склочным чудищем, которым была моя начальница, я никогда бы не согласился. Так что тут у меня с видением ситуации все было более-менее понятно.

Когда я вошел в квартиру, то понял, что внутри совершенно тихо и темно. Свет выключен, телевизор не работает. На кухонном столе — остатки ужина, которые я так и не успел убрать. К пустым коробкам и грязным тарелкам из-под закусок добавилось и еще и несколько пустых банок из-под пива. Пустые банки я обнаружил и под диваном, от них неприятно несло теплым хмелем.

Кое-как прибрав хотя бы рядом со своим спальным местом, я достал из небольшой тумбочки свои спальные принадлежности и расстелил себе постель. В спальню я не заглядывал. Вернулась Пак Сумин в свой пентхаус или осталась ночевать в моей квартире, мне было совершенно все равно.

В голове гудело, и я понял, что пора действовать. Завтра же после работы, когда я вернусь домой, я достану свой холодный кошелек из-за лампочки и выставлю первые несколько биткоинов на отмывку через миксер. Я уже успел присмотреть пару сервисов, которые мне помогут запутать следы. А после похода в национальный парк с отделом, как и говорил дядюшка Бо, я уйду с работы. Подам заявление в отделе кадров и не дожидаясь ответа сразу же рвану в аэропорт. Возьму билет в последний момент, на любой международный рейс в любую сторону, а там начну двигаться в направлении офшорных зон. Думаю, мой маршрут будет пролегать через Объединенные Арабские Эмираты, где я без проблем обменяю еще часть своей криптовалюты.