Вместо привычного молодого лица, на него смотрит мумия с иссхохшей бронзовой кожей. Волосы выпали, а глаза тусклые, словно лишённые жизни.

Он в ужасе хватается за голову.

И тогда раздаётся крик:

— Вижу кого-то! Эй ты, держи руки на виду! — на остров высадились люди Кальмаровых. Они с обнажёнными клинками идут к Сергею.

Но он уже не боится. В его глазах только отчаяние и… ярость.

Он оказывается быстрее своих врагов.

Его кинжал за считанные мгновения обагряется их кровью. Схватка один против четверых быстро заканчивается победой Сергея.

Он стоит на коленях среди поверженных врагов и в отчаянии смотрит на них. Он делает взмахи руками, пытаясь призвать свою родовую магию по управлению кровью, но ничего не выходит. Дар Мегалодоновых больше не откликается на его зов.

Тогда он в ярости режет свою руку, чтобы смешать свою кровь с кровью врагов. Так он хотел установить магическую связь. Вот только у него больше крови нет. Совсем.

Это сводит его с ума. И он бросается на ближайшего павшего врага и принимается пить его кровь, словно странник в жаркой пустыне.

Иссохшее тело Сергея наполняется остатками чужой жизненной силы. Но это не приносит ему ничего… кроме ярко-красного света в глазах.

Так родилось проклятье.

Изображение исчезло, а стена из воды слилась вниз.

— Тварь! Предал силу рода! — Мегалодон снова стукнулся зубами. — Принял служение твари, которая изувечила меня!

— Но как? Ты же был божеством, как человек, пусть даже потомок, смог довести тебя до этого?

— Связь! Он был последним из рода. Слишком сильная связь, он пустил по ней паразита! Тварь! Тварь! Порвать на куски!

— И ты проиграл паразиту?

— Я БЫЛ ОСЛАБЛЕН! Твои предки! Твои предки убили моих потомков! Я потерял силу! И в момент слабости стал жертвой! Последний носитель моей крови сам продался в рабство! И меня! ТВАРЬ! Тварь… — он дёрнулся в сторону, уплыв по воздуху подальше. И там же ещё несколько раз клацнул.

— Но как он тогда управляет мёртвыми мегалодонами?

— Кровь — материал. Он делает их из крови. Делает мёртвых рабов из живой крови! С того дня, как принял лживое имя «Каин»! Тварь!

— Ты хочешь сказать что каждый из мегалодонов тоже берётся за счёт живых людей?

— Сотни! Две сотни. Между сотней и двумя! На одного!

Больше сотни человек на одного мегалодона, которых у Каина могли быть десятки.

Я сжал руки в кулаки.

— Ты хочешь мести, Мегалодон? — негромко спросил я. Но он услышал.

Он резко развернулся смотря прямо в глаза. — Хочу голода! Второго шанса! Второй жизни! Новый род, который будет мне посвящён! Только так я выживу! Окончательно умрёт предатель — окончательно исчезну я!

— Ты же понимаешь, что тебе придётся навсегда признать поражение от Кальмара?

Мегалодон замер. Чутьём я ощущал опасность, идущую от него как никогда сильнее. Но он сдержал свои порывы.

— Голод! Я хочу голода! Кальмар не важен! Мне нужен посвящённый потомок!

— И что ты дашь взамен?

Даже если он откажется пропускать нас на территорию Каина, мы всё равно найдём способ. У меня было как минимум два варианта, как пройти без его согласия.

Но, может, он предложит что-то поинтереснее?

— Вечный мир! Мир! С Кальмаром! — недовольный «клац».

Я медленно покачал головой. — Мир не бывает вечным, тем более между такими врагами как ты и Кальмар. Единственная причина, по которой я буду заботиться о твоём будущем, может заключаться только в моей выгоде. Понимаешь, о чём я?

— Сила?

— Сила, которой прирастёт мой клан за счёт твоей клятвы верности, Мегалодон. Ты станешь вечным младшим союзником Кальмара, а твои потомки войдут в мой клан на правах вассального рода. Навечно.

Подчинение или смерть.

Вот какой выбор я предлагал одному из древнейших врагов Кальмара. Само предложение было для него огромным оскорблением, которое невозможно простить.

Тем более — смертному.

Но был ли у него вообще выбор?

Мегалодон широко распахнул гигантскую пасть. Бронзовая дрянь из его ран выплеснулась, заливая всё вокруг.

А я ощутил остаточную волну силы некогда могучего бога.

Чутьё было на пределе от возможной опасности! Мегалодон мог попробовать раскусить меня в любую секунду!

Его глаза вспыхнули от первобытной ярости и желания убивать.

Мегалодон устремился на меня. Теперь от него пахло только смертью.

Рискнёт ли он своей последней надеждой?

Фиолетовая волна псионической силы ударила вперёд, вставая перед Мегалодоном стеной. Он не сбавлял ход, несясь на меня как огромный айсберг.

— ТВАРИ! Вы меня заманили! ВЫБОР! Нет его! Я не имею ВЫБОРА! — и с клацаньем челюстей он ворвался в стену моей псионической энергии, почти не замедляясь.

Она была для него практически неощутима.