Аслог больше ничего не говорила, лишь смотрела в пустоту, думая о своем. Где-то там, на улице, было слышно, как бегает стража и что-то кричит, пытаясь отыскать двух путников, устроивших переполох.

Вот так, в одно мгновение праздник в городке может превратиться в трагедию. Вот только я не хотел устраивать это, они сами виноваты. Посмотрел бы, да ушел. А теперь, вместо того, чтобы праздновать возрождение Киану, они теперь прячутся по домам, да разыскивают злого бога.

А еще наверняка объявят траур на несколько дней, ведь погиб местный священник, да инквизиторы. Нужно же людям показать, насколько власть переживает. Да и к тому же в эти дни можно усилить пропаганду для дискредитации моего доброго или злого имени.

Нам же теперь из-за всеобщего переполоха нужно будет ждать ночи, чтобы как можно незаметнее выбраться из города. Конечно, можно залить улицы кровью стражников и почти беспрепятственно уйти за стены, но мне не хотелось убивать людей, которые просто выполняют свою работу. И пусть они меня ненавидят, как звериного темного бога, но это не повод, чтобы их убивать.

К тому же, я не знаю, сколько здесь присутствует иномирцев. Вполне возможно, что тот японец был не один, а еще раз сражаться с тем, кто сильнее инквизиторов, пока не горю желанием.

Да, мне нужно биться с сильным врагом, чтобы перед Гёльтом не предстать слабаком. Но сейчас нет желания делать это.

— Тебе бы лечь поспать, пока светло. Ночью будем уходить.

Аслог все также, не отводя своего пустого взгляда со стены напротив ответила:

— Не хочу.

— Зачем ты за мной отправилась из деревни Тчаалы? — раз не хочет спать, давай беседовать.

С того момента как она меня догнала, мы не поднимали эту тему. Вернее, увидев её, скачущей на лошади, я поинтересовался, какого черта она тут делает, но тогда ответа не последовало.

— Ты спас меня. Я в долгу перед тобой.

— Ты можешь не отдавать мне этот долг, считай он уплачен.

— Чем же?

— Постелью, — я не стал придумывать какие-то подвиги с её стороны.

— Шлюхой меня выставил, — Аслог горько усмехнулась.

Ну да, я виноват, в том, что она так рьяно пыталась залезть ко мне в постель, а когда получилось, стала строить из себя невинность.

— Останься в городе. Хотя нет, тебя теперь тоже ищут. Давай разойдемся в следующем поселении?

Мне, отчего-то, не хотелось, чтобы Аслог продолжала со мной свой путь. Пора расстаться, я не требую от неё покорности и преданности. Мне, она вообще безразлична. Я тогда выдохнул с облегчением, когда понял, что мое дальнейшее путешествие пройдет в одиночестве. И немного расстроился, когда бывшая спутница нагнала меня.

— Я не могу, господин Андрей.

А еще она вновь стала называть меня господином. Это тоже говорит о том, что я в её глазах в чем-то провинился. Хотя и так ясно в чем.

Сейчас, я понимаю. Что девушка это балласт. Она часто своим поведением привлекала ненужное внимание. Часто флиртовала с различными мужиками, то с трактирщиками, то с купцами. Всё это объясняла тем, что так можно выбить лучшую цену. Вот только меня это коробило как мужчину. Ты если спишь со мной, перестань творить дичь.

Но после того, как мы ушли из деревни Тчаалы, близости больше не было, и он стала еще больше уделять внимание другим мужчинам. И после этого она говорит, что я выставляю её шлюхой.

Аслог все же засопела. А я окончательно для себя решил, что мы с ней расстанемся в следующем городе. И скорее всего сделать это придется в тихую, она вряд ли отпустит меня с миром.

Мои мыли плавно перешли от спутницы к Гёльту. Я слаб, я действительно сейчас не готов сразиться с ним в полную силу, это доказал сегодняшний бой с простым мечником. А ведь он даже не использовал магию.

И пусть старик не может сам напасть на меня, если я первый сделаю шаг, то он вполне сможет защищаться, пока не убьет меня. А учитывая его многовековой опыт в практиковании магии, мне быстро придет хана.

Зато умру с чистой совестью. Ведь я сделал все, что от меня зависит. Кто виноват, что какое-то глупое Божество дало такому человеку бессмертие? А забрать не может. Что за глупость? Ты Бог или где?

Нет, конечно можно было принять его предложение и самому стать бессмертным, забрав эту способность у Гёльта, вот только оно мне надо. Я не хочу жит тридцать тысяч лет в средневековье, без любимой женщины, которая мертва.

И пусть я теоретически за эти тысячелетия могу по-настоящему полюбить ни один раз, не хочу наблюдать как умирают мои любимые. Глядишь и я стану во сто крат хуже старика.

— Стражники идут сюда! Валим!

Мои мысли прервал какой-то нищий, вбежавший в развалины.

Все присутствующие тут же подорвались, Аслог в том числе.

Местные попрошайки, вместо того, чтобы ринуться наружу, через окна и двери, ринулись к дальней стене. Мы переглянулись и последовали за ними. Один из нищих, нащупал в темноте какой-то рычаг и дернул за него. В стене показалась щель.

— А ну-ка, давайте помогайте.