— Пытаешься сделать вид, что знаешь, что делать? Держать лицо? Тебе не надоело, а?

— Я пока не знаю, что делать! — ровный голос Дэвида дал наконец трещину. — Думаешь, мне легко всё это слышать? Но это не повод кричать об этом. Сейчас это кажется катастрофой, но всё можно решить. Без шума и без скандала…

— Ну, конечно! Вот что больше всего тебя заботит… Как я не догадался? — Руперт, шатаясь, поднялся с кресла, чтобы стоять с Дэвидом лицом к лицу. — Хочешь всё замять? Прикрыть, чтобы никто не узнал, что она сделала? Носишься с её именем, с её репутацией, хотя она тебе даже не мать, оказывается!

На бледных щеках Дэвида начал проступать румянец.

— Она — просто чудовище! — продолжал кричать Руперт, выплёвывая слова с болью и отвращением. — Лживая тварь, которая лишила всего собственного ребёнка! Она отняла у меня семью! Лгала всем годами! Ты ещё и защитить её хочешь⁈ Ты посмотри, что она сделала!

— Иди в кабинет, — произнёс Дэвид с ледяной яростью в голосе. — Очень тебя прошу.

* * *

Вскоре Айрис осталась в библиотеке одна. Братья ушли в кабинет, как и просил Дэвид, а инспектор Годдард решил, что расспросить мисс Фенвик лучше у неё в комнате. Та постоянно смотрела на дверь кабинета, откуда доносились рассерженные голоса Дэвида и Руперта.

То, что Айрис узнала, просто не укладывалось в голове. Оторвать одного ребёнка от родителей, а другого… Айрис думала, что это даже хуже, чем забрать его из семьи: Руперт жил со своей же матерью, но должен был уступить всё вплоть до имени другому мальчику. В два года, как Айрис казалось, дети были уже достаточно сообразительны, чтобы всё это понимать и страдать.

События стёрлись из памяти, но боль наверняка осталась.

Леди Клементина сделала очень жестокую и опасную вещь. На такое не идут из одной лишь прихоти.

Полнейшее безумие, если не знать того, что знала об этой истории Айрис.

А вот инспектор Годдард этого не знал.

Айрис встала из-за стола. Она протянула перед собой руки. Они дрожали.

Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и вышла из библиотеки. Как она поняла, инспектор Годдард планировал продолжить разговор в комнате мисс Фенвик.

Ждать его пришлось совсем недолго.

— Вы что же, подкарауливаете меня, мисс Бирн? — спросил он, выходя в коридор.

— Да, — честно призналась Айрис, а когда мимо них прошла и скрылась в дверях ванной горничная, добавила: — Вы вряд ли мне что-то ответите, но всё равно хочу спросить: что вы обо всём этом думаете? Верите ей?

— Мисс Фенвик? Почему бы и нет? Хотя…

— Что «хотя»? — спросила Айрис, указывая Годдарду на нужную дверь. Ему, как и любому нормальному человеку, было не по силу выучить расположение дверей в помещениях прислуги после нескольких визитов.

— Да, собственно, ничего такого, только мои личные соображения. Ни в Дэвиде, ни в Руперте я не вижу особого сходства со старшими Вентвортами, но если бы спросили меня, я бы поставил на Дэвида. Он как-то поближе к ним. Но это не имеет значения: у нас есть уверенные показания свидетеля. И не представляю, зачем бы старушке выдумывать такую странную историю, тем более, через столько лет, — Годдард покачал головой. — Спасибо, что выводите меня отсюда, мисс Бирн, вы просто-таки моя Ариадна.

— Спасибо, что не прогоняете меня сразу, а отвечаете на вопросы.

— Мы помогаем друг другу, это разумно.

— Я хочу вам кое-что рассказать. Только не здесь. Может, выйдем в парк?

— Там сейчас дождь, и у меня ещё есть несколько вопросов к обоим Вентвортам.

— Тогда мы можем вернуться в библиотеку.

Когда они вошли туда и сели друг напротив друга на широкие диваны, то Айрис никак не могла начать. И она сама не могла выстроить в голове хороший, убедительный план своего рассказа, и голоса, доносившиеся из-за дверей кабинета, мешали сосредоточиться.

— Так что вы хотели рассказать? — нетерпеливо спросил Годдард.

— Я думаю, что Фенвик ошибается, — выпалила Айрис и тут же мысленно обругала себя: слишком взволнованно и наивно это прозвучало.

Реакция Годдарда на её слова была предсказуемой: