— И ещё, сэр… Раз вы не возражаете против моего расследования, может быть, вы могли бы мне помочь? Я ничего не знаю о вашем брате, но если мне будет с чего начать, дела пойдут быстрее. Я понимаю, что когда его усыновили, вам было два года и вы не можете ничего помнить, но, может быть, были какие-то разговоры потом… Даже слухи. Всё может оказаться полезным. Например, имя «Руперт» — оно таким и было, или его дали ваши родители?

— Его имя при рождении Руперт Фернсби. Он родился в Лондоне четвёртого апреля тысяча девятьсот тридцать девятого года.

Айрис в растерянности смотрела на Дэвида Вентворта. Вот так просто? Не надо ничего месяцами разыскивать?

— Вы знали? — спросила она. — Я думала, что такие вещи скрывают.

— Конечно. Некоторые семьи, например, бездетные, действительно устраивают всё так, чтобы ребёнок не знал, что он не родной. Но с Рупертом всё иначе. Как… Как с Хитклиффом! — придумал хороший пример сэр Дэвид. — Конечно, Руперта не подобрали на дороге, как Хитклиффа, и ему дали свою фамилию, но в целом это было усыновление больше в традициях девятнадцатого века, чем двадцатого. Например, если я умру, не оставив наследников, мой титул перейдёт не к Руперту, а к моему троюродному брату.

— Понятно, — произнесла всё же немного ошарашенная Айрис. — Можно я возьму листок, чтобы всё записать? Вы говорили, он родился он в Лондоне…

— Да. Думаю, я смогу сказать даже точнее… — Дэвид Вентворт сел за стол и выдвинул ящик. — Где-то это должно быть записано. — Он вытащил четыре папки и начал перебирать лежавшие в них бумаги. — В смысле, не где именно он родился, а церковный приход… Насколько я знаю, в усыновлении Руперта принимал какое-то участие священник, он то ли привёз его в Эбберли, то ли приезжал потом навестить. Мне рассказывала Фенвик — это горничная моей матери, — но подробностей я не помню. Родители Руперта погибли во время авианалёта, а о ребёнке, видимо, некому было позаботиться, кроме церкви. Или, может быть, церковь помогала найти для сирот семьи… Так, расходы за декабрь. Минуту… — Дэвид Вентворт вёл пальцем по листу сверху вниз, быстро проглядывая ряды записей. — Точно помню, что двое святых, Этельреда и ещё кто-то… Вот! Семьсот фунтов в церковь Святых Марии и Этельбурги в Олд-Форде.

— То есть, священник был из церкви Марии и Этельбурги? — уточнила Айрис.

— Скорее всего, потому что начиная с сорок первого года моя мать каждый год делала пожертвование именно этой церкви. Я что-то такое слышал раньше, ещё когда был подростком, но не задумывался… Когда я сам начал вести дела, вернее, контролировать, то обратил внимание на пожертвование, потому что сумма была довольно большой.

— Да, сумма весьма… приличная, — согласилась Айрис. — Особенно, если это не разовое пожертвование, а ежегодное.

Подумать только, семьсот фунтов каждый год! Серьёзные деньги.

— Человек, который занимается моими счетами, сказал, что леди Клементина распорядилась ежегодно отсылать чек на семьсот фунтов, и так как после её исчезновения иных распоряжений не поступало, они продолжили так делать. Он же сказал, что это пожертвование делалось в качестве благодарности за усыновление Руперта.

Айрис записала название церкви и задумалась. Айрис не доводилось бывать в этом районе, и она только примерно представляла, что Олд-Форд находится примерно там же, где и неблагополучные Поплар и Бетнал-Грин.

— Вам это не показалось странным?

Дэвид Вентворт наклонил голову, словно размышляя:

— Нет. Она делала много пожертвований. Музеям, школам, больницам, церквям тоже… С большинством из них её ничего по-настоящему не связывало.

— Но как леди Клементина вообще узнала о ребёнке из Олд-Форда?

— Мне кажется, речь не шла о каком-то конкретном ребёнке. Это же Ист-Энд, пусть и далековато от доков… Значит, были сильные бомбёжки во время Блитца. Наверняка множество детей остались без попечения, и поэтому искали семьи, которые взяли бы детей к себе.

— Но не усыновили же, — возразила Айрис.

— Я думаю, что всему есть объяснение, и простое. Но прошло столько лет, никто уже не помнит всех обстоятельств.

— А вы помните? Помните, как у вас появился брат?

— Нет, я хорошо себя помню лет с четырёх. Так что для меня Руперт был всегда.

— Вы хорошо с ним ладили? — Айрис смущённо улыбнулась и добавила: — Я спрашиваю не для расследования, просто это очень необычная ситуация… Простите…