Так же и книги, те хроники и жизнеописания, что Айрис изучала в Сомервиле, были лишь хрупкой копией, миниатюрой, малым подобием настоящей жизни: дворцов, кораблей, венценосных особ, воинов, священнослужителей и палачей. Но то величие ушло, а копии остались.

Айрис и Уилсон наблюдали от начала ступеней, как пять больших лодок плыло вверх по течению. Потом, когда они приблизились к пирсу, Уилсон спустился вниз, чтобы помочь гостям высадиться. Конечно же, мистер Хоутон повёл всех осматривать эллинг, а Айрис стала медленно спускаться вниз.

Мистер Хоутон, увлечённый рассказом о тюдоровской архитектуре, кажется, даже не заметил, что среди слушателей появился новый человек.

Потом они, довольно бегло, осмотрели Ивовый коттедж и направились в Лес самоубийц. Айрис в который уже раз думала про название и странное совпадение с «Божественной комедией». Если подумать, странным оно не было; оно буквально описывало место: лес, в котором захоронили тела самоубийц, — в отличие от Данте, чьё воображение породило вещи куда более жуткие. Буквально лес из самоубийц, из душ, обращённых в деревья и вечно терзаемых гарпиями…

Айрис хорошо помнила полную напряжения гравюру Доре, на которой корчащиеся в муках полулюди-полудеревья тянули к небу ветви. Лес за Эбберли нисколько не напоминал ту картину. Он был тихим, безмолвным, похожим на зачарованный лес из сказки, на тёмный зал с сотнями колонн, сквозь купол которого свет падал длинными тонкими лучами.

Да, скорее, Уильям Блейк, чем Доре. Мощные стволы, бесконечность прямых линий… И, может быть, даже угнездившиеся в ветвях гарпии с переливчатыми крыльями и старушечьими лицами.

Даже мистер Хоутон замолчал, видимо, заворожённый мрачным величием этого места.

Наконец они вышли на небольшую поляну, где на расстоянии дюжины шагов друг от друга стояли часовня и кенотаф.

Мистер Хоутон, взбодрившись, начал объяснять, где в шестнадцатом веке проходили дороги, где пересекались… «Следы» одной из дорог до сих пор были заметны: если смотреть с определённого места, то было видно нечто вроде прохода между деревьев, который однако, быстро терялся, если глядеть вдаль.

Потом Айрис повторно выслушала рассказ про Анну Вентворт, на этот раз рассматривая кенотаф, его маленькие арки и башенки, тонкую каменную резьбу, отполированные зеркальца гранита на месте окон и почти незаметный шов там, где сдвигалась крышка. Толщиной крышка была с полфута, если не считать башенок, и весила наверняка немало.

— Кенотаф ещё недавно был совсем другим. Он зарос мхом и лишайником, но девять лет назад Вентворты разрешили провести на своих землях раскопки и тогда же пригласили реставраторов. Оказалось, что мох скрывал вот такую красоту. Внутри кенотафа были обнаружены записки, к сожалению не в том состоянии, чтобы можно было их прочесть, что свидетельствует о том, что кенотаф не единожды открывали, возможно, привлечённые легендой об Анне Вентворт. Зато под ним…

Покончив с кенотафом и историей о перезахоронении тел, мистер Хоутон увёл всех к часовне. Айрис осталась возле крошечной церкви святого Ботольфа и обошла её вокруг. Чуть поодаль курили и тихо переговаривались двое молодых мужчин. Один пришёл на экскурсию с матерью, второй, видимо, тоже попал сюда не по своей воле. Про самоубийц и найденные тела они слушали с вниманием, но вот часовня и утраченные фрески их совершенно не интересовали, и оба не пытались скрыть, что невыносимо скучают.

Айрис не вслушивалась в их болтовню, так что даже не поняла, о чём речь, когда один сказал:

— Ну что, попробуем? Думаешь, хватит сил?

— Знаешь, какие я на стройке поддоны ворочал⁈ — отозвался второй. — А тут всё отполированное… Да я один могу.

Оба, как по команде, двинулись к кенотафу и, встав с торца, упёрлись руками в крышку.

— Отойдите немедленно! — возмутилась Айрис. — Что вы делаете⁈

— Прекратите сейчас же! — завопил с другого края поляны мистер Хоутон.

— Джонни, ты рехнулся⁈ — заглушил его высокий женский голос.

Всё это произошло в одну секунду, а в следующую крышка — не со скрежетом, как можно было бы ожидать от столь древнего сооружения, а с мягким, чуть свистящим звуком, — сдвинулась на фута на полтора.

— Не трогайте! Вы же сломаете! Вот же придурки! — раздались сразу несколько голосов.

Джонни и его друг отскочили от кенотафа, точно их током ударило.

Оба таращились на что-то внутри.

Айрис сделала два шага.

Она думала, что что-то лежит на дне, но ей не потребовалось заглядывать. Уже под самой крышкой было что-то… Что-то непонятное, похожее на… Айрис почему-то подумала о Коко, стареньком йоркширском терьере соседки. Коко сворачивалась в кресле в клубок, и не было видно ни носа, ни хвоста; лежала как комок рыжевато-пепельных волос.

Внутри кенотафа было что-то похожее. И ещё отвратительный запах.