— Клементина покидала купол? — возмущённо закричал Павлиний. — Совсем страх потеряли?

— Не гневайся, благодетель ты наш, — обратилась к нему святая. — Я служила приманкой для этого безумца, Потапчука. Он помешан на мне, но слишком осторожен, чтобы Пета могла его достать. Признав меня под её обличьем, он позволил нам подобраться к нему вплотную, но сегодня под личиной Петы уже была не я, как считал старик, а снова сама Пета.

— Ты! — Павлиний ткнул пальцем в Клементину Сидонскую. — Батогами до смерти запорю. Десять раз подряд.

— А тебя, ехидна подлая, — палец теперь показывал на Йагердсен. — Тебя я вообще в целлофан упакую. И образ сотру с сервера. Исчезнешь навсегда.

— Как вам будет угодно, ваше высокопреподобие, — безэмоционально ответила Пета и поклонилась.

— С тем, как кого наказать и за что, разберёмся позже, — подал голос Альборий. — Сейчас же пора кончать со всем этим затянувшимся балаганом.

— Эй, кукла, — обратился он к оперативнице. — Хватит валять дурака. Старик и детектив ещё живы. Зачисть тут всё. Сделай свою работу.

Пета кивнула и снова разомкнула свою правую руку, чтобы превратить её в электрокинетическую пушку.

— Я выстрелю самыми маленькими дюбелями, чтобы было меньше грязи, — сказала она.

— Только болтает! — возмутился Павлиний.

Пета зарядила своё оружие и выстрелила дважды. Два тела повалились на пол.

— Я умничка, сестра? — спросила оперативница, убирая пушку в руку. Края плоти сомкнулись так, что не осталось и следа — кожа на месте стыка была ровной.

— Ага, — печально ответила Клементина.

— Ты как будто их жалеешь? — удивилась Пета.

— Конечно, жалею, — кивнула святая, подойдя к телам. — По крайней мере, один из них был ко мне добр. К тому же, успела сформироваться психологическая привязанность.

— Привязанность? Брось-ка эти глупости, — цинично заметила Йагердсен.

Клементина подошла к Беккету и, склонившись над ним, сунула руку в карман его плаща, чтобы достать оттуда наваху. Раскрыв нож, она разрезала уже ненужные наручники и сдула кляп.

— Зачем вы убили протопресвитеров? — первым делом спросил Сэм, когда его освободили.

За Клементину ответила Пета:

— Мы их не убили. Чисто технически протопресвитеры умерли сами — порядка восьмидесяти лет назад. Это же их очередные постумные копии. Экзархия воскресит протопресвитеров, как только убедится, что их текущие копии мертвы. Кроме того, когда рядом Клементина, слово смерть теряет смысл. Она может воскресить их при первой же надобности.

— Сколько времени они ещё могут быть возвращены к жизни? — спросила Пета у целительницы.

— Хоть грудь у обоих разворочена, но головы не повреждены, так что две недели, — ответила святая.

— Возьмём их с собой, — решила Пета. — По дороге разберёмся, что с ними делать.

— Сестра, развязать Захария? — спросила оперативница.

— Пока не стоит, — ответила Клементина, помогавшая Сэму подняться.

Она заботливо осмотрела его скулу и с беспокойством спросила:

— Сильно болит?

— Терпимо, — признался Беккет.

— Полечить? — предложила целительница.

— Не стоит, — отрицательно мотнул головой Сэм и тут же скривился — после удара Потапчука челюсть всё же побаливала.

— Наши голубки-то разворковались, — ехидно прокомментировала происходившее Пета и тут же получила тычок локтем в живот.

— Сестра, за что? — только и смогла она сказать, согнувшись в три погибели.

— Сама знаешь, — коротко объяснила Клементина.

— Ты ведь Миранда? — всё ещё не веря в увиденное, спросил Сэм.

— Да, я та, кого ты знал как Миранду всю эту неделю, — подтвердила святая.

— Но на самом деле ты оказалась Клементиной Сидонской, — подытожил детектив.

— Нет, я не Клементина Сидонская, — ответила целительница с улыбкой. — Ты ведь помнишь, что Клементина была человеком, а я ньюмен.

— То есть как не Клементина? — смутился мужчина.

— Да вот так, — ответила та. — Ты можешь называть меня Мирандой, и это будет верно лишь отчасти — я была Мирандой только последние несколько дней. Ты можешь называть меня Саломеей, но это будет устаревшими данными — я перестала быть Саломеей сто лет назад. Ты можешь называть меня Клементиной Сидонской. Это допустимо, потому что многие так меня называют, но всё-таки это будет неправдой.

— Как же мне тебя называть? — спросил детектив.

— Мне будет приятно, если ты продолжишь звать меня Мирандой.

Сэм устало помотал головой, словно пытаясь очнуться от кошмара:

— Кажется, я перестал что-либо понимать. Что вообще здесь происходит?

— Я не слишком умна, чтобы объяснить весь замысел, — призналась Миранда. — К тому же, не я его придумала.

Беккет посмотрел на Пету, но та только выставила перед собой ладони:

— Не смотри на меня так. Я тут ни при чём. Я всего лишь ответственный исполнитель, точно так же, как и Миранда.

— Тогда кто? — спросил Беккет. — Кто всё это придумал?