— Мы были вынуждены использовать Захария втемную, не посвящая его в нашу задумку, чтобы он не мог нас выдать, если им заинтересуются в Экзархии или полиции, — сказала Пета.

— С тобой всё будет по-другому, Сэм, — обратилась к детективу Фредерика. — Мы предлагаем тебе осмысленное партнёрство. Ты станешь нашим личным пилотом. Дамы тебя просят, Беккет.

— И куда лететь?

— На Венеру, в Землю Иштар, — ответила баронесса Витгенштейнская.

— Неужели в гости к Эрику Лакшмийскому? — предположил детектив.

— Именно, — подтвердила его догадку Фредерика. — С учётом того, что он видит будущее на десятки лет вперёд, то он нас уже заждался.

— Я не понимаю, на что вы рассчитываете! — неодобрительно помотал головой Сэм. — Бегство какое-то… Вы же станете еретиками, за которыми церковь будет вести охоту по всей Солнечной системе. Зачем вам такая свобода? Чтобы вечно прятаться? Куда вы хотите сбежать? ВЦС вездесуща. Я пока что вижу для вас только тупик.

— Ну, во-первых, убежав, мы станем не еретиками, а отступниками, — поправила его Фредерика.

— А велика ли разница? — усмехнулся Беккет.

— Зря остришь. Разница весьма велика, — ответила собеседница. — ВЦС различает семь степеней вероотступничества — пустосвят, неслух, отступник, еретик, ересиарх и антихрист. Для каждой степени полагается своё преследование и наказание. До тех пор, пока мы не будем делать официальных заявлений, нас нельзя будет перевести из категории отступников в категорию еретиков. Если же мы будем на словах отвечать согласием на приказы Церкви, но при этом будем следовать своим путём, то мы вообще можем годами не выходить из разряда неслухов, и за нами будет вестись вялотекущая погоня одним-двумя ньюменами-вразумителями. Это кто-то вроде нашей Петы, только заметно пожиже.

— Я бы не стала рассчитывать на столь мягкое развитие событий, сестра, — предупредила её оперативница. — Если им будет нужно, они поднимут наш уровень опасности до «архиеретичества». А они подымут, будь уверена, чтобы тебя вернуть и призвать к ответу.

— Я всё ещё не услышал внятной цели для вашего бегства, — напомнил свой вопрос Беккет и, закинув ногу на ногу, откинулся на стуле. Толстый термолюксовый пуховик позволил ему расположиться с удобством — как в кресле.

— Расскажи ему про Благодать, — обратилась Йагердсен к Фредерике.

— Ладно, — кивнула та и сказала: — Люди, которые создали Саломею, ошиблись. Они отбраковали её, как неудачный экземпляр, в то время как она была первым истинным успехом изначального проекта по созданию ньюменов. Когда учёные только задумывали ньюменов, им пророчили силу богов, но те, кто получились в итоге, тянули только на демонов. Всякие хитрые способности — не в счёт. Саломея первая приблизилась к оригинальному замыслу. Она обладает колоссальным сродством к Благодати. Она получает больше благодати в секунду, чем лучшие из ньюменов современности — Эрик Лакшмийский и Аркадий Московский — получают в минуту, вместе взятые.

— Миранда сказала, что все ньюмены получают Благодать одинаково, — возразил детектив.

Фредерика кивнула:

— Все, кроме Саломеи. Насчёт себя она поскромничала. Саломея получает Благодать, как миллион обычных людей. Кроме того, благодаря вышеупомянутой способности — Растеканию Благодати, она способна поделиться своей благодатью с другим ньюменом и тем самым временно вывести его способности на фундаментально новый уровень. Именно поэтому к ней и прилетал Эрик Лакшмийский. Они молились вместе, держась за руки, и Благодать Саломеи переполнила его — он прозрел будущее на сотни лет вперёд, во всех его вариантах. Он-то и подсказал нам дальнейший путь.

— Путь?

— Мы можем завершить задумку наших создателей. На основе генома Саломеи мы создадим ньюменов, которые смогут заселить не только землю, но и воду, и даже вакуум. Они выживут и пройдут там, где человек не сможет. Вместе с людьми ньюмены сложатся в Единое Человечество, которому не будет больше преград.

— Или уничтожат его, если их путь разойдётся с человеческим, — заметил Беккет скептически. — Я могу представить себе, чем закончится война с бессмертными и неуничтожимыми существами.

— Саломея не такая уж неуязвимая, — ответила Фредерика. — Это тело трудно убить, но сила, собирающая её тело после самых фатальных повреждений, исходит из её генетической природы и на неё действуют определённые ограничения, обусловленные самим принципом её регенерации. Зная эти ограничения, можно разработать эффективное оружие. В этом плане, она так же уязвима, как и простой человек. Если бы всё обстояло иначе, протопресвитерам ни за что на свете не удалось бы приставить к этому телу чужое лицо. Лазейки есть всегда.

— Но, всё-таки, какой прок от этого людям? — спросил Беккет. — Генетические копии Саломеи зашагают по звёздам, а что останется человечеству?