— Хорошо, — кивнул Грегор. — По факту, за последние десятилетия на духовников Клементины Сидонской — протопресвитеров Павлиния Фарсидского и Альбория Элизийского — поступило несколько десятков тысяч жалоб по поводу ведения ими очереди к святой. Их обвиняют в пропускании без очереди «блатных» — родственников, знакомых, других священников и оплативших «пожертвование» — а также в самовольном удалении людей из списка или отодвигании их дальше по очереди. Случается, что тяжелобольные люди, годами стоящие в очереди, не доживают до приёма у святой и умирают от своих недугов раньше, чем до них доходит черёд. Экзархия замалчивает такие эпизоды и не реагирует на жалобы, заявляя, что Клементина не оказывает платных услуг, и вся её деятельность — чистой воды благотворительность, так что она никому ничем не обязана, а кого, когда и в каком порядке принимать — это её личное дело.

— Значит, всё-таки коррупция, — покивал Сэм.

— Вышеназванные протопресвитеры имеют обширную частную собственность на Марсе и других планетах. Поговаривают, что у них есть собственность даже за пределами Солнечной системы — на Альфе Центавра, например.

— Ого! А что насчёт самой Клементины? — спросил Беккет.

— С Клементиной всё гораздо сложнее, — пожевал губу Урквин. — Тут у нас она является предметом пристального изучения для ценителей всего загадочного. Официально считается, что постумное возрождение — это рекламный ход Экзархии. «Мультики» для легковерных. Якобы, у русских нет такой технологии, чтобы скопировать живого человека целиком, а потом воспроизвести его некоторое время спустя из цифровой копии.

— А у вас есть такая технология? — решила уточнить Миранда.

— У нас её и быть не может, — улыбнулся Урквин. — Исторически так сложилось, что первым способом достижения долголетия и даже физического бессмертия у нас стала полная кибернетизация тела человека. Это безумно дорогая процедура… А результат её, мягко говоря, сомнителен. Человек превращается в бесполого робота, практически неспособного получать удовольствия, в человеческом понимании. Такова плата наших богачей за бессмертие. Когда с северного полушария доходят вести об очередном «упокоении во плоти» с последующими воскрешениями, тут у нас в СМИ начинается навозная буря. Одно разоблачение следует за другим. Ещё бы, ведь воскрешённый человек снова молод, и все плотские удовольствия ему доступны. У наших «железных дровосеков», которые составляют большинство в парламенте, аж электрический мозг коротит от зависти и ненависти к соседям по планете… Поэтому официально считается, что технологии «упокоения во плоти» в реальности не существует. Это на руку мегакорпорациям, которые наживаются на кибернетизации богатых… Даже я, чего греха таить, слегка киборгизирован, — вдруг признался Урквин.

— Где же? — спросила его Миранда, но тут же поняла, какую глупость сморозила, и промямлила:

— Извините.

— Мой мозг, — ничуть не смутился собеседник. — Я уже рассказывал вам, когда вы просили найти для вас Зингер.

— Ой, да. Я вспомнила, — кивнула женщина. — Вы очень быстро отвечаете на все вопросы, даже на те, на которые ещё не знаете ответ.

— Именно, — подтвердил Грегор.

— То есть, постумного воскрешения на самом деле нет? — решил ещё раз удостовериться Сэм.

— Я отвечу на твой вопрос чуть позже, — пообещал Урквин. — Нужно добавить, что тут у нас считается, что трёхкратная постумная святая Клементина — это четыре разных человека.

— Как четыре? — не поняла Миранда.

— А вот так, — развёл руками Грегор. — Смотрите сами.

Он вызвал на подносе меню и запустил голографическое слайд-шоу. Оказалось, что поднос был ещё и проектором.

— Вот оригинальная Клементина Фредерика Гейден, баронесса Витгенштейнская, — сказал Урквин и вывел на экран фотографию. Это была та самая Клементина, чьё пластинированное тело стояло в холле Экзархии. На ней был белый полковничий мундир. Фотография была постановочной — целительница стояла на фоне золотой портьеры, у горшка с комнатной пальмой, опираясь на парадную саблю.

— Так любили фотографироваться флотские офицеры тех лет. Я сейчас говорю о событиях столетней давности. Сабля имеет стандартный размер, поэтому мы можем оценить рост Клементины, как метр семьдесят. Фотография снята незадолго до того, как со святой, якобы, сняли цифровую копию, чтобы упокоить её во плоти. Заметьте, даже мундир не может скрыть, что Клементина была худощавой, узкоплечей и с небольшой грудью.

Урквин вывел следующую фотографию:

— Вот Клементина сразу после своего первого постумного воскрешения. Между этой фотографией и предыдущей — два года разницы. Казалось бы, новая Клементина должна быть точной копией предыдущей. Но нет. Хотя лицо не изменилось, сама Клементина стала выше — метр семьдесят пять. Так же она раздалась в плечах и выглядит, в целом, пофигуристей. Увеличились грудь и бёдра. Волосы гуще и чуть темнее.

— Женщинам свойственно меняться, — заметила Миранда. — Она могла поправиться.