— Ночью тут волшебно, — сказала женщина, скользя взглядом по верхушкам деревьев. Территорию отеля освещали многочисленные туерные светильники. Они как светлячки перелетали с места на место и роились в воздухе, плавно переливаясь всеми цветами радуги. Световое шоу завораживало, но Беккет сидел мрачнее тучи.

— Чего такой хмурый? — спросила его напарница.

— Думаю, — ответил мужчина, наклонившись в кресле вперёд и положив подбородок на сомкнутые в замок пальцы.

— О чём?

— О разном.

— Давай уже колись, Беккет.

— Всё ближе тот момент, когда мы столкнёмся с преступником лицом к лицу и, хочется в это верить, убьём его.

— Так мы должны его убить? — удивилась Миранда. — Разве мы не должны его просто задержать или хотя бы выяснить его личность, чтобы им дальше занялись полицейские?

— В последний раз Клементина прямо дала мне понять, что главная наша цель — это физическое устранение преступника. Чем меньше мы при этом узнаем, тем лучше сложится наша дальнейшая судьба.

— Ты готов убить по приказу? За деньги? — с неодобрением уточнила спутница.

— Я готов убить бесплатно, по собственной воле, — ответил Сэм твёрдо. — У меня к этому дедушке уже личные счёты. Он для меня теперь не просто убийца невинных людей. Он тот, кто превратил меня в решето и практически отправил к праотцам. Я готов отплатить ему тем же.

— Да уж, на совести старика множество тяжких преступлений, и он заслуживает наказания, — согласилась Миранда, но тут же развила свою мысль: — И всё же я против самосуда. У нас нет права решать его судьбу. Мы должны задержать его и передать властям.

— Меня волнует не то, как мы поступим со стариком, а то, что будет дальше — с тобой и со мной. Ты без памяти, с чужим лицом. Статус твой совершенно непонятен. Очевидно, ты просто игрушка в руках протопресвитеров и Клементины, как, впрочем, и я.

Беккет посмотрел на Миранду долгим тяжёлым взглядом:

— Ты должна понимать, что инструменты, ставшие бесполезными, выкидывают.

— Я не игрушка и не инструмент, — горячо возразила швея. — И ты, Сэм, тоже не считай себя чем-то неодушевлённым. Мы оба живые люди!

— Живые люди, — с издёвкой повторил Беккет. — Это очень легко исправить.

— Что ты тогда предлагаешь, Сэм? — спросила Миранда. Её сердце наполняла смесь противоречивых чувств — согласия и противоречия, надежды и отчаянья, беспомощности и гордыни — все эти чувства были не до конца оформившимися и неосознанными, но в сумме они создавали тревожный и мучительный фон.

— Мы должны вырваться из крысиного лабиринта, созданного для нас теми, кто вершит нашу судьбу. Мы должны переиграть их, — сказал детектив.

— Но как?

— Об этом, как раз, я сейчас и думал. Что у нас есть? Чем больше мы знаем, тем шире неизвестность. Собранных данных недостаточно, чтобы решить загадку происходящего. Мы что-то упустили, — Сэм стиснул кулаки и заскрежетал зубами. Неопределённость и неизвестность терзали его изнутри.

— Если бы я только вспомнила, — с мукой в голосе сказала Миранда. — Если бы я только вспомнила те сто лет, что прошли с того момента, когда я была швеёй плоти на «Космодамианске», это могло бы нам помочь.

— Ты вспоминаешь очень медленно. Всё, что ты пока что сделала — это вспомнила своё имя за секунду до того, как провалиться в беспробудный сон после бутылки виски. Мы должны форсировать процесс возвращения твоей памяти, если хотим переиграть наших противников, — воскликнул Сэм.

— Но как?

— Я не знаю, но я узнаю, — Сэм достал болталку и позвонил Урквину.

Вместо приветствия он сразу перешёл к делу:

— Грегор, нам нужно ускорить процесс восстановления памяти Миранды. Есть ли способ вернуть память после того лекарства?

— Здравствуй, Сэм, — счёл нужным поздороваться аналитик. — Если ты про монамнезин, то я поищу для него противоядие. Минуточку.

Урквин прикрыл глаза, работая с данными.

— У данного лекарства нет известных агонистов-антагонистов. Но, по некоторым данным, у ветеранов, страдавших алкоголизмом, препарат показал наименьшую эффективность при лечении посттравматического синдрома. Это связывают с тем, что этанол является косвенным катализатором метаболизма тетрагидромонамнезиновой кислоты в мозгу человека, — суммировал результаты поиска Урквин. — Таким образом, эффективность лечения монамнезином обратно пропорциональна концентрации этанола в крови человека, однако сколь-нибудь значимое влияние на лечение монамнезином этиловый спирт начинает оказывать только при длительном употреблении, то есть при запое. Мгновенный эффект был бы возможен только при смертельных дозах спиртного. Если вы захотите, чтобы Миранда что-то вдруг вспомнила, то вам придётся влить в неё столько спирта, что она умрёт. Но, скорее всего, она потеряет сознание раньше и тем самым спасёт себе жизнь.

— Спасибо, Урквин, — сказал Сэм.

— Вы же не собираетесь, — начал собеседник, но Беккет его успокоил:

— Мы не собираемся.

— Нет, мы собираемся, — влезла в разговор Миранда.

— Чего? — не поверил своим ушам Сэм.