— Положите мне голову на колени. Я облегчу ваше состояние.

— Так ты и это вспомнила? — глубокомысленно покачала головой Клементина. — Давно таблетки не пьёшь?

— С самой поездки к Урквину, — призналась Миранда.

— Ну, смотри сама, Миранда. Я хотела уберечь тебя от того, что ты рано или поздно вспомнишь, но ты сделала свой выбор, — сказала Клементина. Тем не менее, она приняла предложение и, сойдя с тумбочки, легла на кровати так, что её голова теперь покоилась на коленях швеи. Та положила сложенные лодочкой ладони на лоб святой и стала шептать молитву. Святая закрыла глаза и задышала глубоко и спокойно.

— Клементина, — позвал мужчина. — Пока мы не перешли к обсуждению предстоящей операции, у меня есть ещё вопросик.

— Да валяй, чего уж там, — расслабленно сказала целительница.

— Я хотел бы поговорить о Саломее.

— Что за Саломея? — не поняла Клементина.

— Сестра Саломея с «Космодамианска», ваша первая помощница. Та, что на мемориале обнимает ваши колени. Та, кто держала людей за голову и молилась, пока вы резали их на операционном столе. Та, кого теперь зовут Миранда, — не стал ходить вокруг да около Беккет и сразу выложил все карты на стол.

— Ого, — святая открыла глаза и уставилась на детектива. — Как вы узнали о Саломее?

— Урквин помог, — честно ответил Беккет, понимая, что своей откровенность он никак не мог навредить другу — тот жил на другой стороне планеты, в другом государстве, так что был недосягаем и для Клементины, и для её церковного начальства.

— А он опасней, чем я думала, — сказала святая задумчиво. — Мне казалось, что они стёрли все упоминания о моей первой помощнице. Мир забыл о Саломее. Так удивительно, что ты спрашиваешь меня о ней сто лет спустя того дня, когда её имя прозвучало в последний раз.

— Разве меня не называли Саломеей всё это время? — удивилась Миранда и прервала молитву.

— Никто не называет тебя так с момента гибели госпиталя. У тебя было другое имя всё это время, — ответила ей целительница.

— Какое же?

— А вот его ты должна вспомнить сама. Бросила таблетки — мучайся теперь, — грустно усмехнулась святая.

— Почему удалили информацию о Саломее? — задал вопрос Сэм.

— Когда Альборий и Павлиний прилетели на своём «Светодиоде» и пристыковались к «Космодамианску», они считали, что достаточно будет снять с меня цифровую копию, и дело в шляпе. На тот момент они были лучшими техниками в вопросах упокоения, и оба, кстати, были всего лишь дьячками, — сказала Клементина. — Так вот, они крепко накосячили в моём случае, и ситуация усложнилась настолько, что их планы на повышение могли пойти прахом. В результате мне удалось выторговать себе Саломею, но о ней никто не должен был знать, особенно в Экзархии. В некотором смысле, все мы вчетвером — я, Саломея, Альборий и Павлиний — стали заговорщиками, чтобы сохранить тайны друг друга. Тридцать лет назад к нам присоединилась Пета. Я выпросила её у протопресвитеров, потому что мы уже не справлялись. Таким макаром Пета вырвалась из бесконечного цикла кратковременных воскрешений, чтобы вступить в наш маленький клуб по интересам.

— И что же за тайны вы храните? — спросил детектив.

— Так я тебе всё и рассказала, — отмахнулась Клементина.

— Почему ты меня выторговала? — спросила у святой Миранда.

— Мы связаны с тобой, — ответила Клементина. — Есть вещи, которые никогда не становятся достоянием общественности, но от этого не исчезают.

— Что за вещи? — поинтересовался Сэм.

— Ну, например, ты знаешь Эрика Лакшмийского?

— Уже наслышан, — кивнул Беккет. — Ньюмен. Постумный святой с Венеры. Предсказывает будущее.