Повернувшись к выходу, девушка заметила, что старушка двинулась через комнату, опираясь на ходунки. Добравшись до двери паба, она остановилась и обернулась, словно кого-то искала. Сэм уже видела ее прежде, но не могла понять, где. На вид ей было за девяносто, болезненно худая, бледная, с заостренными чертами лица и собранными в пучок седыми волосами. Девушка наблюдала, как женщина оглядела комнату, а затем внезапно замерла, когда ее взгляд упал на Сэм. Впалые щеки вмиг порозовели, глаза заблестели. Чувствуя себя неуютно, Сэм отвернулась, а когда взглянула снова, спутница старушки уже помогала ей переступить порог и выйти на улицу.

Сэм торопливо поблагодарила мужчин и бросилась в холод снаружи. Она увидела, как старушке помогли сесть в такси. Машина двинулась в тот момент, когда раздался звон церковных колоколов. Проезжая мимо, женщина не отрывала взгляда от Сэм.

Запрыгнув обратно в свою «Нову», Сэм последовала за такси вверх по крутому склону холма. Когда они добрались до церкви, служба уже началась. Передние скамьи были заполнены. Сэм подождала, пока старушке помогут сесть, потом устроилась сама в конце противоположного ряда. Когда приходской священник поднялся на кафедру и заговорил, она переключила телефон в беззвучный режим.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы восславить жизнь и труд Отца Бенджамина и отдать дань его памяти. За тридцать лет службы приходским священником он затронул бесконечное множество сердец, благочестиво помогая тем, кто в этом нуждался. — Сэм перевела взгляд со священника на старушку, которая смотрела вперед, крепко сжимая в руках сумочку. — Когда в обители Святой Маргарет нашли тело Отца Бенджамина, это стало ударом для многих из нас. Никто не мог спать спокойно с тех пор, как он исчез, но новости о его смерти стали трагическим воплощением наших худших страхов. Теперь, с благословения Господа нашего, возлюбленного Иисуса Христа, мы можем отправить его на покой и молиться за душу его, чтобы вечно пребывала в мире.

Сэм посмотрела на собравшихся. В целом народу было немного, в основном — люди в возрасте. Она заметила Сестру Мэри-Фрэнсис, сидящую со склоненной головой. Рядом с ней разместилась Джемма — сиделка, что впустила Сэм в «Грэйсвелл», — пристально глядя на священника.

— Отец Бенджамин также основал дом матери и ребенка имени Святой Маргарет в Престоне и следил за его работой. Кроме того, до самого выхода на пенсию он добровольно посещал общество помощи нуждающимся, порой даже в самые суровые зимние месяцы, раздавая еду и одеяла тем, кому они были необходимы. Он удивительным образом влиял на молодых членов общества, преподавая в воскресной школе и помогая укрепить христианские ценности у жителей деревни. Ведь современная жизнь иногда может отвлечь от самого главного. Мы, люди, всегда должны следовать учениям Спасителя нашего, Иисуса Христа. В свете этого Ханна Крэйн, которая с любовью вспоминает Отца Бенджамина еще с тех времен, когда посещала воскресную школу, прочитает посвящение.

На кафедру поднялась женщина с длинными светлыми волосами, разворачивая лист бумаги. Сначала ее не было слышно, и в церкви раздались тихие смешки, пока священник неумело пытался разобраться с микрофоном. Наконец, она заговорила, ее голос дрожал.

Ты не плачь над могилой моей,

Я не сплю там в сиянии дней.

Я летаю подобно ветрам,

Белым снегом ложусь по утрам.

Ярким солнцем питаю рожь,

Проливаюсь с небес, как дождь.

И звенящую утра тишь

Нарушаю — парящий стриж,

Словно небо мне шепчет: «Мчи!».

Я — лишь блеск ярких звезд в ночи.

Ты не плачь над могилой моей,

Я не сплю там в сиянии дней.

Не роняй горьких слез своих,

Я не умер, я — средь живых!

Сэм взглянула на старушку. Теперь та смотрела в пол, утирая слезы носовым платком, который сжимала в дрожащих руках. Медленно открыла сумочку и вытащила что-то, сжав в тонких пальцах.

— Спасибо, Ханна. — Священник вернулся на трибуну, а женщина под одобрительную улыбку мужа двинулась обратно к своему месту. — Отец Бенджамин был бы очень горд. А теперь Сестра Клара-Гейл исполнит одно из его любимых музыкальных произведений.

Собравшиеся посмотрели на хоры, где монахиня в бело-голубом облачении запела «Аве Мария» ^[31]. Стало тихо. Околдованные ангельским голосом, люди неподвижно застыли и, кажется, даже не дышали. Мурашки побежали по рукам Сэм, когда она слушала пение, полностью погрузившись в него. И лишь внезапно почувствовав рядом чье-то присутствие, повернула голову, не в силах сдержать судорожный вздох. В проходе неподалеку стояла старушка.