Когда они приехали в Брайтон, страх и сомнения почти полностью захватили ее. Воспоминания отступали при мысли о сегодняшней ночи. О поисках сарая в темном поле. Дом собирались снести послезавтра. Вокруг него могли соорудить ограду. И без сомнений должен быть охранник. Она вдруг подумала, что вряд ли сможет добраться до сарая. Но продолжала смотреть на дорогу, не останавливая водителя, не попросив его повернуть обратно. У нее был лишь один-единственный шанс, и она должна попытаться.

Китти выровняла дыхание, решимость вернулась. Ей хотелось ехать быстрее, насколько возможно. Она посмотрела на часы. Чуть больше одиннадцати. Китти видела, как водитель такси пару раз бросал на нее взгляд в зеркало заднего вида, чувствовала, что он ее узнал. Вероятно, потом будет рассказывать друзьям о странной поездке с женщиной из телика. Но это ее не волновало.

На горизонте возникла Саманта Харпер, вскоре связь Китти с обителью Святой Маргарет выплывет наружу. Она так долго скрывала правду. Но зачем? Кого она защищала? Может, она подсознательно хотела, чтобы все стало известно. Иначе, почему она открыто появилась на слушании по делу Отца Бенджамина? Теперь, прежде чем снесут обитель, ей нужно узнать лишь одно. Не совершила ли она ошибку, не вернувшись в сарай. Если был какой-то знак, связывающий ее сестру с обителью Святой Маргарет, она должна знать.

Когда они выехали на проселочную дорогу, водитель спросил:

— Куда именно ехать в Престоне?

— Просто на другой конец деревни. — Китти двигала головой из стороны в сторону, чтобы размять одеревеневшую шею. — Мне нужен огромный викторианский особняк, обитель Святой Маргарет. Его должны снести, так что, полагаю, нужно искать стройплощадку.

— Это она?

В свете передних фар Китти осматривала местность. Водитель указал на горизонт. Моросил мелкий дождь, дворники шуршали по лобовому стеклу. Внезапно из темноты выплыли черные очертания обители Святой Маргарет. Когда такси остановилось у ворот, серые облака разошлись, и луна осветила внушительный готический особняк, что так долго владел ее воспоминаниями. Теперь, когда она была рядом, дом вызывал совсем другие чувства; его властный облик, стоявший перед мысленным взором, словно померк. Так бывает, когда выросший ребенок навещает на смертном одре суровых деда с бабкой.

— Сколько я вам должна? — она потянулась к своей сумочке, глядя на счетчик.

— Вы уверены, что это нужное место? — Водитель такси был в замешательстве.

Китти заглянула в бумажник, вытащила пачку двадцатифунтовых банкнот.

— Да, все в порядке.

— Вы с кем-то встречаетесь? — спросил он, хмурясь.

— Да, — спокойно подтвердила Китти. — У меня встреча в сарае позади дома.

— Может, объехать кругом?

— Хорошо. Вы очень любезны.

Китти села обратно, и они двинулись вдоль дома по ухабистой тропинке. Машину трясло и бросало из стороны в сторону. Разбитые окна дома словно наблюдали за ними. Вскоре такси уедет, а она останется под ледяным дождем посреди ничего, одинокая и крайне уязвимая. Она закрыла глаза и попыталась успокоить дыхание, вытянула руку, чтобы почувствовать пальцы сестры на соседнем сиденье.

— Возможно, здесь? — спросил водитель, останавливая машину, визг тормозов пронзил ночь. — Похоже, здесь дыра в изгороди. И, смотрите, какие-то огни на другой стороне кладбища.

Китти открыла глаза. В свете передних фар она увидела огромную изгородь, окружавшую по периметру обитель Святой Маргарет. И зияющую в ней брешь. Вероятно, дети постарались. По ту сторону угадывались ряды увитых плющом надгробий.

— Я его найду, я была здесь прежде.

— Буду счастлив отвезти вас обратно. Неправильно бросать вас здесь, — произнес водитель. — Мне нужно что-нибудь перекусить, но потом я вернусь за вами.

— Спасибо, — проговорила Китти. Ей стало легче при мысли, что он подумал об этом. — Я это очень ценю.

Водитель нажал на кнопку, чтобы отпереть дверь, и Китти вылезла в ночь. Она одернула свитер и плотнее запахнула плащ, потом двинулась к ограде и протиснулась через дыру. Нащупала кнопку на фонарике, и из него заструился слабый свет. Затем, пытаясь успокоить нервы, закрыла глаза и представила лицо сестры. Спустя столько лет воспоминания подернулись дымкой.