Когда Отец Бенджамин добрался до конца последнего из длинных коридоров, то наткнулся на запертую дверь. Он вытащил латунный ключ с прикрепленной к нему биркой. Надпись на ней гласила: «Задняя лестница». Направив фонарь на замочную скважину, он вставил ключ в замок и повернул. Потом распахнул дверь и осветил уходящий вниз темный лестничный пролет.

— Здравствуйте! Кто-нибудь есть? — позвал он. Ответа не последовало.

Он вздохнул, ощутив, как сильно болит спина. Подошвы ботинок застучали по холодным каменным ступеням, усталые руки вцепились в перила. Казалось, в молчании пустого дома вот-вот раздастся звук шагов Матушки Карлин, несущей мертворожденного младенца вниз по лестнице, через гладильную комнату и дальше в туннели. Так много смертей. Роды случались постоянно и зачастую проходили неправильно. Невозможно было похоронить должным образом каждого младенца, появившегося на свет мертвым. У них просто не было ни денег, ни времени.

У подножия лестницы Отец Бенджамин обнаружил еще одну тяжелую дубовую дверь и снова потянулся за ключами, освещая связку фонарем, пока не отыскал бирку с надписью «Гладильная комната». А потом священник уронил фонарь. Крышка его отвалилась, батарейки разлетелись по грязному полу.

Без фонаря в недрах дома, да еще посреди ночи, невозможно было даже разглядеть поднесенную к лицу руку. Священник опустился на колени и принялся шарить по полу. Он пыхтел и тяжело дышал, потерявшись в пространстве и борясь с все возрастающим головокружением. Вокруг него бегали мыши, а он пытался сохранять спокойствие. Наконец, он нащупал одну батарейку, потом вторую.

— Проклятая штука, — пробормотал он, крутя батарейки и так и этак, прежде чем вставить их на место и, наконец, включить фонарь.

В этот самый миг дверь наверху лестницы со стуком захлопнулась.

Отец Бенджамин был уверен, что закрывал ее. Направил свет фонаря вверх по ступенькам, вглядываясь в темноту, но ничего не увидел.

— Здравствуйте, — пробормотал он в непроглядную черноту. — Кто здесь?

Наконец, он решил сосредоточиться на том, что привело его в этот дом. Схватившись за дверную ручку, чтобы подняться на ноги, священник громко застонал, и звук этот эхом разнесся по каменным ступеням позади. Дрожа от напряжения, он помедлил, чтобы собраться с силами, и вставил ключ в замок. Тот повернулся не с первого раза.

Гладильные прессы из комнаты еще не убрали. Почему-то помещение казалось меньше, чем он помнил. Когда священник двинулся к противоположной стене, ноги захрустели по осколкам разбитого стекла из двух зарешеченных окон. Низкий потолок вызывал клаустрофобию. Здесь, внизу, сквозь стены сочилась влажность, остро пахло плесенью. Дважды он наталкивался на острые края прессов. Пол почернел от скопившейся копоти и грязи, которая цеплялась за подошвы шаркающих ботинок. Ноги священника болели от долгой ходьбы. Он тяжело вздохнул, пустив гулять по комнате эхо. Почему-то этот звук пробудил незнакомое доселе беспокойство. В тусклом свете он почти видел девушек, наблюдающих за ним сквозь облака пара, занятых работой, утирающих испарину со лба рукавами своих роб.

Он взглянул на часы: полночь. Луч фонаря блуждал по комнате, но здесь священника никто не ждал. Это был обман, чья-то больная шутка. Вероятно, этот «кто-то» сейчас дома, в тепле и безопасности, устроившись у камина, поднимает тост за начало нового тысячелетия.

— Где вы? — позвал он в последний раз. Тишина.

Когда Отец Бенджамин повернулся, чтобы уйти, то услышал шум. Еле слышный, будто далекий звук удара металла о металл. Он медленно двинулся вперед и направил фонарь в ту сторону, откуда раздался шум.

И неподвижно замер.

Дверь, что вела вниз, в туннели, была открыта. Он подошел ближе. Внизу определенно кто-то шумел. Будто бы стучал молотком по чему-то металлическому. Единственное, что приходило в голову — дверь в септический резервуар ^[36]. Но это было невозможно. «Слэйд» уверяли, что туннели под зданием запечатают и засыплют сразу же, как только священник подпишет контракт.

Отец Бенджамин почувствовал все нарастающую панику. И, шаркая, двинулся к открытой двери. Если «Слэйд» нарушили слово, ему нужно знать. Конечно, резервуар засыпали песком и валунами, он сам много лет назад оплатил услуги подрядчика. Но и ведущие к нему туннели уже должны быть зацементированы.

Отец Бенджамин стоял на лестничной площадке. Каменные ступени, убегавшие вниз, вели к туннелю и резервуару. Когда-то эти стены регулярно чистили, туннель освещали лампы. Теперь же темно-зеленый камень покрывала вонючая грязь. С потолка капала вода, вызывая в пустом туннеле гулкое эхо, похожее на удар колокола. Он пытался не обращать внимания на поднимавшуюся панику, на темноту замкнутого пространства. В воздухе висел едкий запах, вызывая тошноту: смесь остро пахнущей плесени и тухлых яиц. Цепляясь за стену, чтобы определить направление, Отец Бенджамин опустил ногу на край верхней ступеньки и начал осторожно спускаться. Он понимал, что если упадет, никто не сможет найти его до утра. Или не отыщет совсем. Спускаясь, он беззвучно считал: «Один, два, три…», будто предупреждая кого-то внизу, что идет.