Эмма кивнула, глядя на нее большими голубыми глазами. Волосы у нее были рыжеватыми, не такими яркими, как у Айви и Сэм. Айви ушла, и свет ее угас. Вскоре о ней совсем забудут. Как и обо всех.

— Я буду считать до десяти, а ты спрячься за одним из тех больших камней, — прошептала Эльвира, глядя на мужчин, полностью поглощенных беседой. — Один, два, три…

Малышка, хихикая, бросилась бежать к самому большому надгробию. Эльвира же, держа канистру, искала ведущий в дом люк. Наконец она его нашла и, поставив рядом тяжелую ношу, расчистила подлесок. Вытащила ключ из кармана и вставила в замок. Поначалу он не поддавался, забитый землей и строительным мусором, который приходилось вытаскивать. Наконец, щелкнув, ключ повернулся. И Эльвира потянула вверх дверь ловушки, что десятилетиями оставалась закрытой. Шедший из туннеля запах заставил ее отвернуться. Подняв голову, она увидела Эмму. Девочка, высунув из-за надгробия голову, махала рукой, чтобы привлечь ее внимание.

От этого образа кровь застыла в жилах. Тот же морозный зимний день, угасающий свет, как и в пятьдесят девятом, когда она впервые увидела Китти.

Прошло шестьдесят лет, но этот миг все еще был жив в памяти. Она чувствовала то же отчаяние и одиночество. И ничто из содеянного ею не в силах было этого изменить.

Воскресенье, 15 февраля 1959

Сжавшись за могильным камнем на кладбище престонской церкви, Эльвира Кэннон высматривала девочку в красном шерстяном пальто с лицом, как две капли воды похожим на ее собственное.

Она знала, что времени мало: вскоре девочка снова пойдет на автобус и тогда шанс будет упущен. Она весь день прождала в снегу, а до этого две ночи пряталась в сарае. Эльвира понимала, что больше не выдержит. Она не чувствовала рук и ног, а желудок, смирившись с отсутствием пищи, уже перестал молить о еде.

Зимний холод проник в каждую клеточку тела, вызывая дрожь. Дождавшись, когда девочка посмотрит в ее направлении, Эльвира высунула голову из-за надгробия и махнула ей рукой.

Потом, не в силах успокоить сбившееся дыхание, в ужасе от того, что ее мог увидеть кто-то помимо сестры-близнеца, метнулась обратно в укрытие. Поначалу она даже не была уверена, что ее заметили. Затем в тишину ворвался хруст снега. Шаги все приближались и, в конце концов, замерли рядом.

Инстинктивно Эльвира вцепилась в девочку. И, потянув за собой, помчалась со всех ног. За церковь, через поле, к стоявшему на землях обители Святой Маргарет сараю.

Они остановились, лишь очутившись внутри, в безопасности. Все еще держась за руки, тяжело дыша, уставились друг на друга.

— Кто ты? — поинтересовалась Китти. И мягко улыбнулась, словно бы уже знала ответ.

— Эльвира, твоя сестра-близнец, — ответила Эльвира, тоже улыбаясь, хотя все ее тело болело.

— Не понимаю, — пробормотала Китти. — Как такое может быть?

— Мы родились в обители Святой Маргарет. Тебя отец забрал домой, а меня удочерили, но потом отослали обратно. У тебя есть что-нибудь съедобное? — спросила Эльвира.

Китти сунула руку в карман красного пальто и вытащила блестящее зеленое яблоко. Его она приберегла на обратную дорогу.

— Вот.

— Спасибо, — поблагодарила Эльвира, и глаза ее засветились, словно перед ней поставили полный стол еды. Она схватила яблоко и, усевшись на пол, жадно вгрызлась в сочную мякоть.

Китти посмотрела на грязное, дрожащее тело сестры, одетое в коричневую робу. Ноги в сандалиях с открытыми пальцами побелели от холода, а руки выглядели так, словно кровь внутри них превратилась в лед.

Китти сняла пальто.

— Вот, надень.

Эльвира покончила с яблоком и взяла пальто, сунув руки в рукава и застегивая пуговицы.

— Красивое, — проговорила она.

Сразу же ощутив отсутствие пальто, Китти обхватила себя руками. Через трещину в стене сарая она выглянула наружу. Свет дня угасал; скоро стемнеет. Впервые с момента встречи она начала нервничать. Возможно, автобус уже уехал. И значит, она застряла в деревне на ночь. Она не оставила отцу даже записки. Просто не видела смысла. Думала, что окажется дома прежде, чем он вернется из больницы.

— Отец знает о тебе? — спросила она, усевшись рядом с Эльвирой и начиная слегка дрожать от холода.

— Не знаю.

— Нужно идти домой, — Китти встала и взяла сестру за руку, — почти стемнело.

— Я не могу отсюда выйти. Меня убьют. — Эльвира выдернула руку из ладони Китти и отступила назад, словно та собиралась тащить ее против воли.

— Убьют? Что ты имеешь в виду? — Китти смотрела на сестру, о существовании которой даже не подозревала, и не имела представления, что делать дальше. Она не понимала, что происходит; чувствовала страх и потрясение. — Знаю. Я пойду за отцом. Мы за тобой вернемся, — пообещала она, отступая к двери, через которую они вошли.

— Нет! Пожалуйста, не бросай меня, — умоляла Эльвира.