Товар был явно первоклассным. Бело-серебристые рукоятки в стиле хай-тек. Сами клинки казались чём-то невесомым и призрачным. Они просвечивали насквозь. Были похожи на темное стекло.

(Вид на оружие из соответствующего мода)

— Моноклинки. Традиционная пара. Кристаллы выращены на орбитальной станции в условиях минимальной гравитации. Укреплены насколько можно. Доступ по биометрии.

— Попробую?

Зихао отрицательно покачал головой.

— Эти в тест запрещено, — сказал он и пошёл за другим ящичком. — Вот этот можно.

Он достал ещё один моноклинок, но явно попроще. Подошел с ним к закрепленной в полу железной трубе диаметром с человеческую руку. Толщина металла там была миллиметра четыре. Взмах! Я почти не увидел движения клинка, но кусок трубы отвалился и со звоном упал на бетонный пол. Срез казался идеальным.

— Все моноклинки обладают феноменальной остротой, — прокомментировал продавец. — Но этот для блоков слабо подходит. Не такой прочный. Поэтому дешевле. Зато рубит и режет идеально. Сделать оружие острее просто нельзя.

Он осторожно протянул клинок мне. Легкий. Реально легкий. Сделал несколько простейших движений, удерживая оружие обеими руками. Киберлимб будто идеально подходил для этого, а вот мясная правая за ним чуток не поспевала. Конечно, орудовать таким клинком можно и одной рукой. Но для этого существует иная техника техника.

Мой удар был гораздо более неуклюжим, чем у Зихао. Клинок вошёл в металл, прорубил его более чем на половину, но красиво отсечь не вышло. Однако это все равно впечатляло. Вот так легко кромсать металл. Очень хорошо, что у старины Ханта не было при себе подобного клинка иначе бы мне пришлось опять оказаться немного расчлененым.

— И сколько? — спросил я. — Сколько стоят та пара и этот меч?

— Та пара — сто пятьдесят. Этот всего лишь пять с половиной.

— Разница только в прочности?

— В прочности, в геометрии клинка, в том как он рассекает воздух. Те два — произведение искусства. Они могут служить веками. Этот… Неплохая игрушка на пару вечеров и пару десятков человек. Легкокрылая бабочка, которая проживет недолго, но ярко.

В этих красивых формулировках продавец как бы предупреждал меня, что товар испортится очень быстро и жаловаться потом не стоит.

— А есть что-то среднее? Между шедевром и бабочкой-однодневкой.

— Конечно. Двенадцать тысяч, двадцать и так далее. Кроме клинков и пар есть отдельно вакидзаси, даже простые ножи. Но сразу вам скажу почему у вас не вышло срубить трубу. Моноклинки — оружие режущее. Рубить ими можно, но теряется часть смысла. Для рубки нужен вес. Главная же сила моноклинков в их остроте. Поэтому надо не рубить, вкладывая вес клинка, а прорезать силой собственных рук. Протягивать лезвие.

Это требует практики. Практика требует времени и денег. Какой-то запас обоих ценных ресурсов у меня имелся.

По итогам я взял два мононожа сделанных под танто, парочку обычных, один нейротоксичный, шесть чисто метательных стилетов, два моноклинка не из шедевров и одну обычную катану для отработки навыков. Все про все обошлось мне в сорок шесть тысяч. Давно я так активно не тратился на свою боеспособность.

Кроме «Геркулеса», патронов к нему и холодняка было закуплено также некоторое количество гранат и стволов попроще. У меня осталось один лям и сто тысяч эдди.

— Ты это продавать собрался? — спросила Панам, когда мы грузили в машину коробки с оружием и боеприпасами.

— Нет. Все для личного пользования и друзьям погонять.

— Много друзей или много врагов?

— Ну на одного врага недавно стало меньше, — подмигнул я, садясь на пассажирское кресло.

Вокруг царил полный постапокалипсис и покойники качались на перекладинах руин, но настроение мое было скорее в плюс. Новообретенная свобода пьянила. Взгляд скользил по пейзажам разрухи, проносившимся за окном Тортона, а сердце радовалось. Все на душе было хорошо до тех пор пока поток мыслей не уперся в шкаф с моими скелетами, ныне разделивший нас с Люси.

Я думал. Пытался составить план или схему того как можно открыть этот шкаф. Разгрести содержимое. Одновременно с этим я вспоминал слова самой девушки:

«Они чудовища, Ви. Кровожадные монстры, до аппетитов которых даже сучке Сью далеко. Люди любят сказки и когда поняли, что нечисти не существует, то решили создать её сами».

Она говорила это, пытаясь убедить меня не связываться с искинами Киносуры. Если Люцина, действительно, так считает… Я опасаюсь, что как только в её глазах перестану быть человеком, то все мои слова и действия будут восприниматься исключительно как манипуляции. Притворства с целью усыпить бдительность. Ведь у чудовища с той стороны не может быть человеческих эмоций. Вся её картина восприятия моей личности рассыпется за несколько мгновений. У меня будет только один шанс.