Говорят, мысли материальны. На наших курсах по ясновидению в универе этой идее было отведено несколько занятий. Предполагалось, что свой “отпечаток” оставляют не столько сами события, сколько эмоциональный фон, их окружающий. То есть, насколько я могу представить, “запечатлеться” в принципе могло и то, что произошло не в реальности, а только лишь в голове убийцы, но повело за собой сильный эмоциональный всплеск. Конечно, все это на грани разумного (а то и далеко за пределами оного), но я не могу выкинуть эту идею из головы, зато у меня есть несколько свободных часов, чтобы потрафить ей.

То самое место нахожу чисто по памяти, и уже теперь ставлю отметку на карте на будущее. Оглядываюсь на Мэл — не смотря на явное улучшение, она все еще боится оставаться одна и молча ходит за мной, спрятавшись в объемную, слишком большую для нее толстовку как в броню. Каждого, кто проходит мимо нас она провожает колючим неприязненным взглядом. Один из этих редких прохожих случайно ловит этот взгляд и, ошарашенно ступая в сторону, чуть не врезается в фонарный столб. Мэл опускает голову и толи смущается, толи улыбается, я не вижу, но она догоняет меня и дальше мы идем вровень.

Мимо места, где мне привиделось то несостоявшееся убийство, мы проходим не останавливаясь. Идем в сторону, откуда пришла наша “жертва”. Вспоминая детали того, чего на самом деле не было, пытаюсь восстановить ее маршрут. Он шел за ней некоторое время по прямой, значит, на аллею рядом мы не сворачиваем. Было еще светло, но, кажется, начинало темнеть, прохладно, ветер качал ветви деревьев. Она выглядела усталой, но макияж свежий, волосы уложены аккуратно. Идет быстро, еще не успела раскраснеться на ветру. Обувь неудобная, офисные лодочки на каблуке, одета не слишком тепло. Мне кажется, она только что выскочила из офиса, не забыв заново навести красоту. Идти недалеко.

Сверяясь с картой, сворачиваю на выход из парка. Здесь рядом есть небольшое здание, разбитое на миниофисы для индивидуальных предпринимателей и фрилансеров, которые не хотят работать у себя дома. Тихий район, зато машину поставить толком некуда. Рядом конгломерат жилых высоток, у них собственная парковка, но туда посторонних не пустят. Есть велопарковка и недалеко остановка общественного транспорта, если пройти через парк — совсем близко. Где-то здесь он, возможно, и поджидал ее. Или чуть в стороне, чтобы не попасть на камеры из подъезда высотки и у входа в офисы. Вот тут возле пробела в заборе, огораживающего парк, можно стоять хоть до посинения, не вызывая каких-либо подозрений.

Однако имеет ли смысл планировать убийство на короткой почти прямой линии и в далеко не самой безлюдной части парка? Полагаю, нет. А он ведь и не убил ее, он только шел за ней, детально и со смаком представляя, как мог бы убить ее. Он мог увидеть ее случайно, когда…

— Как тебе повезло, — внезапно подает голос Мэл. — Ты такая стойкая! Можешь спокойно ходить по улице, думать о насущных вещах… а я везде вижу Его глаза, мне все время чудится, что Он смотрит на меня. Даже сейчас. Поворачиваюсь, а там только тени. — Она тревожно всматривается в танцующие на ветру тонкие веточки за оградой парка, беспомощно хватается за мою руку, — посмотри, это же не Он там, нет?!

— Нет, нет, конечно, нет, — пытаюсь ее успокоить и обнимаю за вздрагивающие худые плечи.

— Я схожу с ума, да?! Ведь ты Его не видишь?

— Мне тоже Он мерещится иногда, — признаюсь, чтобы как-то ее подбодрить. — Наверное, просто потому, что и сама никак не могу Его отпустить. Словно хочу как-нибудь post factum изменить то, что произошло.

— Да?! Что ты имеешь в виду?

— Мне тоже сложно смириться с тем, что Он со мной сделал. С нами обеими. Пытался за нас счет решить какие-то свои проблемы, низведя нас до положения неодушевленных и безвольных предметов, которые Он переставлял, как ему вздумается. Он смотрел на нас, но видел что-то свое. И я не могу смириться с тем, что Он просто так, походя украл часть моей жизни, а мог по своей прихоти забрать и всю. Даже не видя во мне человека. И это нельзя изменить, как-то заставить Его видеть, потому что Он умер.

— И что ты будешь с этим делать? — шепотом спрашивает Мэл.

— Иногда я представляю, что Он как бы помогает мне. Подсказывает что-то. Как бы в счет того, что сделал со мной.

— И ты совсем Его не боишься больше?

— Он умер, Мэл. То, что Он делал с нами, Ему не помогло. И больше уже ничего не поможет. Та тень, которую ты все время видишь, беспомощна и бессильна.

Она тяжело вздыхает. Мы медленно бредем обратно. Мне нужно посадить ее на автобус, чтобы она поехала на следующую консультацию к своему психологу, что очень кстати, по-моему. Даже не знаю, как на нее подействует все, что я наговорила сегодня. Очень может быть, что мне не стоило этого говорить.

Пока идем по аллее, замечаю маячащее справа белое пятнышко. Вглядевшись, понимаю, что это сквозь молодую листву я вижу бегуна. Он или она быстро исчезает из вида, но отсюда с аллеи, я вижу кусочек беговой дорожки, которая здесь, в этом самом месте проходит совсем близко к аллее. Здесь наш убийца мог впервые, случайно, трагично засечь свою настоящую реальную жертву. А потом выследить и там дальше, в стороне убить ее.