— Нет, передала через Миру, это она открыла дверь. Она сказала тогда, что не знает, что произошло, но брат очень расстроен.

— А потом?

— Потом, уже на следующее утро, я увидела их мать, собирающей объявления на улице. Она мне и сказала.

— Что она вам рассказала? — Допытываюсь я, как будто речь идет о деталях моей собственной гибели, а не о смерти моей тезки.

— Только это, — женщина растеряно качает головой. — Что Карл нашел Бет мертвой и, что, по всей видимости, ее сбила машина.

— А где это произошло, не сказала?

— Нет, она спешила и не хотела разговаривать.

— Она была расстроена?

— Да, конечно.

— Она выглядела беспомощной или сердитой?

Сначала женщина смотрит на меня непонимающе, но потом отводит взгляд и пытается вспомнить.

— Может быть, она злилась на кого-то, — говорит она после паузы. — Может быть, на того, кто сбил Бет? Это было бы естественно.

Женщина уходит принять свое лекарство. Я так и не выяснила, как ее зовут — из меня вышел бы отличный следователь, просто шикарный.

Макс поджидает меня возле двери. Тактично не хотел лезть в разговор, но он недоволен.

— Говорила о нем так, словно пыталась оправдать, — кипятится друг. — Мертвая собака, отец алкоголик со склонностью к бродяжничеству и это, конечно, все объясняет!

— В принципе, возможно.

— Еще скажи, что это ты во всем виновата! А он просто жертва обстоятельств!

— Ну, нет, — мямлю я. Со всем моим стремлением понять Его, обвинять себя в Его поступках я тоже не стремлюсь. Это было бы слишком.

— Ну, счастье! Значит, в психушку мы сегодня повезем только Мел.

— Ты бы не мог сдвинуть эту будку?

Макс подступается к будке без малейших вопросов. Сдвинуть ее с места оказывается не просто, она словно прилипла и угрожает развалиться в руках. Но у Макса все выходит. Он отряхивается и садится на корточки перед маленькой железной дверцей. Брезгливо кривится, но отдергивает щеколду и открывает вход в низенький подпол.

— Можно мне все-таки туда залезть или ты снова будешь хватать меня за ноги?

— Давай я, — подаю я на колени и, пока не передумала, заползаю в темный лаз мимо удивленного друга. Даже фонарик включаю не сразу, а только когда света с наружи становится недостаточно.

Вокруг меня трубы, провода, запрятанные в кожухи, но свободного места много. Под коленями и ладонями песок. Больше смотреть не на что. Я ползу в том направлении, где должна быть Его комната. А вот и дыра, через которую, Он, должно быть, пролезал сюда, еще будучи ребенком.

Если Он и приносил сюда что-нибудь, это отсюда забрали. Сажусь на песок и пытаюсь свыкнуться с этим местом. Впереди светлый прямоугольник, через который я вижу ноги Макса. Мне не страшно. Ощущения совсем иные, чем в Его подвале. Очень низкий потолок, но он не давит. Здесь скорее чувствуется защищенность. Это тайное логово. Снаружи все вокруг таит в себе опасность, и оно непредсказуемо. А здесь безопасно. Сюда можно спрятаться. И здесь можно спрятать то, что хочешь защитить, о чем хочешь позаботиться. А ведь Он очень заботливый человек, по словам соседки, чье имя я не спросила.

— Позови сюда Мел, — кричу я.

— Это Он меня зовет? — тут же слышу я насторожено-истеричный голос Мел. Все, клиника. Вряд ли при таком раскладе она почувствует здесь то же что и я, так что просто ползу назад, на свет и ноги Макса.

Через четверть часа выезжаем на обширный пустырь, где раньше была автостоянка заброшенного торгового центра. Покрытие все еще ровное как стол, не то что паркинг возле моего дома. Вылезаем из машины и видим под ногами частицы праздника: блестки и мелкие пятнышки неоновой краски, мусор от взорванной пиротехники, обрывки гирлянд и всякой прочей праздничной мишуры. Похоже, у парковки давно уже появилось новое предназначение. Может все это уберут перед следующей тусовкой, а может присыплют следующим слоем.

Как бы то ни было сейчас вокруг пусто и тихо. Непосредственно рядом так и не было никогда ничего построено, судя по не выровненному ландшафту. Только кусты и трава. Автозаправка, которые мы проехали, совсем близко, но отсюда ее не видно. Зато нас здесь хорошо видно. С воздуха, например. Как раз над головами неслышно пролетел патрулирующий дрон.

Макс замешкался и до сих пор вылез из машины только одной ногой.

— Хочу оставить сообщение, — поясняет он, — ну, знаешь, где искать наши обезображенные тела, если что.

— Боюсь, как бы нас не начали искать раньше, чем понадобится, — смотрю на медленно удаляющийся дрон. Похоже, пока мы не вызвали у его оператора особых подозрений или он просто отвлекся. Но он может вернуться, а у нас нет никаких возможных причин оставаться здесь, кроме небольшого нарушения закона. Само здание ТЦ обнесено двухметровым забором с плакатами, требующими забыть и думать о вторжении на территорию повышенной опасности.