— А ведь я всего лишь возвращаю воспоминания, — задумчиво произнес Итан ей прямо на ухо. Из-за холодного голоса мурашки пошли по телу. — Мои воспоминания — это хронология моих потерь, разочарований и несбывшихся надежд. Но сейчас все может быть иначе, — его невесть откуда взявшийся оптимизм сбивал с толку. — Сейчас, Эми, наконец все может быть так, как я пожелаю. Даже если это последний мой шанс, я пойду на все, чтобы исполнить задуманное.

Льюис предупреждал, что сейчас самое опасное время для Итана — когда он с трудом переходит от одного носителя к носителю. Льюис понимал, что червь давно предчувствовал свое скорое исчезновение, готовился к этому. Наверное, такие, как Итан, живут в постоянном страхе, но далеко не все из них заслуживают второго шанса.

— Ты ведь так и не расскажешь мне об этом, верно?

— Да.

— Ты боишься, что я стану сопротивляться, что я попытаюсь тебя остановить.

— Боюсь тебя? Ты ведь сама меня зовешь. «Кто-нибудь», «пожалуйста», «мне надоело быть одной». Это все твои мольбы. Поэтому, Эми, я верю, что рано или поздно ты согласишься на мое предложение. Со мной ты никогда не будешь одна. Как и раньше, я просто прошу тебя довериться мне. В итоге все будет хорошо.

Зря он это сказал. Буря чувств, которую Эми скрывала все время, вырвалась наружу.

— Мои родители мертвы! Какой еще итог?! Что хорошего? — Эми громко заплакала. Ее отчаяние было настолько велико, что стало выплескиваться наружу. — Лжец! — Эми рвала тьму перед собой своими руками и сметала криком. — Лжец! Лжец! Я просила тебя не врать! Это все, о чем я тебя просила!

— Хватит, Эми! — грозно произнес Итан, стараясь снова окутать ее своей дымкой. Но Эми уже было не остановить.

— Выпусти меня!

Тьма развеялась, и свет выдернул Эми из бесконечной черной тюрьмы.

Она открыла глаза и оказалась перед Ричардом, Нэнси и Дереком. Они смотрели на нее с волнением, интересом и непониманием. Лампочка лаборатории слегка мигнула, и Эми кинулась на шею своему брату, попутно отрывая какие-то проводки, прикрепленные к голове. Ее рыдания сокрушили стены комнаты.

Смерть родителей должна была сплотить Ричарда и Эми. Особенно после ее рассказа про старый велосипед. Но этого не произошло. Брат замкнулся в себе, перестал смотреть ей в глаза. А однажды ночью сквозь неспокойный сон Эми слышала, как кто-то всхлипывает у нее под дверью. Она была уверена, что это был Ричард.

Дерек переселился в ее комнату. Он спал на отдельном спальнике, внимательно следя за самочувствием своей бывшей девушки. Ночью Эми часто просыпалась от страха и воспоминаний, видя бесстрастное и окровавленное лицо Льюиса в тенях, но Дерек обнимал ее, наступал рассвет и все заканчивалось.

Ей уже не было совестно из-за измены с Итаном. Потому что Дерек был прав, приравнивая паузу в отношениях к расставанию. Это понимали оба. Между ними не существовало тех отношений, за которые она отчаянно цеплялась в прошлом. Всякий раз, когда Эми смотрела в лицо Дерека, она видела Итана. Жалкая подделка под настоящего человека окончательно заменила в ее сердце оригинал.

К сожалению.

Потому что Дерек смотрел на нее с теплотой и болью, а Итан выжидал, когда Эми сама приползет к нему. Вряд ли червь боялся с ней заговорить. Скорее всего, он просто понимал, что ничего уже не будет как раньше, и выжидал удобного момента, чтобы… что? Эми не хотела даже предполагать, какую участь для нее придумал этот дьявол. Однако какая-то ее часть постоянно стремилась к нему. Это была та самая ненавистная и безумная часть ее сознания, которая легко привязывалась к любому, кто хоть немного коснулся чувствительного сердца Эми. Пусть даже теперь оно походило на яблоко, которое прогрызли насквозь мерзкие насекомые.

«Ужасно», — думала она, неосознанно концентрируясь на темных всполыхах Итана внутри.

Рана, которую Эми нанесла ему, уже заросла. Судя по размеренным и почти убаюкивающим, словно волны, прикосновениям изнутри, червь снова спал. Видимо Итан решил попытаться восстановиться окончательно, и теперь она знала, почему.

Ричард рассказал, когда они завтракали вместе.

— Это он говорит, что проявляется только у взрослых носителей ради благополучия их психики, но на самом деле нет, — уверенно произнес брат, намазывая масло на тост и все еще не смотря Эми в глаза. — Судя по старым записям самого Льюиса, червю нужно как минимум несколько лет, чтобы созреть, до этого он по идее уязвим. Поэтому поначалу он предпочитает молчать, не дает себя обнаружить. Зато потом предстает во всей красе. Гарантирую, что парочку детей он все-таки свел с ума.

— Он говорил, что ему нужна сформировавшаяся психика, — ответила Эми, глотая безвкусный чай.

Рядом рыкнула Нэнси.

— Я не отдам ему моих детей, — ее грозный голос испугал разве что Дерека. — Они не будут проживать весь этот ужас.